Санжыра и генеалогические связи кыргызов

Анализ показывает преемственность историко-генеалогических сведений санжыра. Устойчивый генеалогический след имеет легенда о Долон-бие и его потомках. В разных вариантах санжыра он выступает как первопредок кыргызов правого («он канат») и левого крыла («сол канат»).

В различных версиях он является родоначальником всех основных ветвей («он канат», «сол канат», «ичкилик») этнополитической структуры кыргызов.

Идеологический след санжыра прослеживается в формировании иерар­хической родоплеменной структуры на уровнях «бир атанын балдары», «урук, уруу». Как показывают санжыра, на уровне «уруу» племя являлось универсальной категорией, оно формировалось далеко не только на основе кровнородственных взаимоотношений. В состав «уруу» входили разные по происхождению группы и объединялись они по генеалогическо-территориальному принципу - под единой идеологией, без которой не было бы социально-экономического, территориально-демографического расширения и политического подъема данного объединения. Вошедшие в состав племени инородные группы или этнические компоненты, могли интегрироваться в его генеалогию. Есть немало примеров, когда из потомков приемных детей, т.е. «тондуу уул», имеющих по кровнородственному признаку чужеродное происхождение, образовывались целые племена. Такие группы, согласно родовым законам, считались полноправными членами общества, где они были интегрированы, а приемных детей приравнивали своим детям, что соответствовало генеалогическим нормам. Именно такая черта давала возможность племени собирать вокруг себя разнородные группы и занимать обширные территории. Об этом свидетельствует генеалогия колена Тагай, одна из крупных ветвей правого крыла. По генеалогическим преданиям, племена «саяк», «азык», «черик» усыновлены легендарным предком правого крыла Тагай-бием.

Встречались случаи, когда небольшая группа, представляющая опреде­ленный род, по различным обстоятельствам оказывалась в составе другого объединения, где ее воспринимали в качестве чужаков или рабов. Генеалоги­ческая линия таких групп отрывалась от изначальной ветви и они постепенно сливались с новым племенем. Как свидетельствуют генеалогические данные, их нарекали новыми именами, которые навсегда закреплялись за ними, напоминая об их чужеродном происхождении. Инкорпорированные чужие группы фактически отрывались от племени, в рамках которого были раньше, и продолжали свою родословную уже в составе нового племени. Они уже счита­лись подразделениями новой родоплеменной общности.

Родственная близость в санжыра определялась по генеалогическим принципам. Внутри рода сама генеалогия имела идеологическое значение.

На основе её данных можно было четко проследить генеалогическую цепочку предков, сохранившихся в народной памяти. Несколько патриархальных семей объединялись по кровнородственному признаку и назывались «бир атанын балдары», т.е. «дети одного отца» - они считались потомками одного человека, который был их предком в четвертом или пятом колене.

Взаимоотношения членов общества во многом зависели от генеалогиче­ских критериев, основанных на знании родословной. Среди кочевников особо почиталось знание семи предков, юридически оформлявшее принадлежность человека к какому-либо клану или роду: «Ким жети атасын билбесе, эл без ери» (Тот, кто не знает своих семи предков, считается отступником) - гласит нравственный кодекс.

В семейном кругу почитание семи предков становилось духовной реликвией и обозначалось такими терминами, как «ата», «чон ата», «баба», «буба», «кубаар», «жото», «жете». В памяти народа сохранились изречения и выражения, подтверждающие глубокую традиционность этого обычая. Например, «Жетеге жетчуу кек» - месть до седьмого колена, «Кудай кылса кубаарын-дын акысы барбы» - если Богом так определено, то имеет ли право твой ку­баар, «Кубаарындын куу чокусу», дословно - «черт бы побрал высохшие макушки твоих предков» и т.д.

Генеалогические связи поддерживались именно в «урук» или в родовом кругу. Этому способствовали веками выработанные нормы брачных и род­ственных взаимоотношений, которые неукоснительно соблюдались всеми членами общины. «Ал кезде жети атасын сурап кыз бермек расим болгон» (Раньше было принято выдавать замуж, спрашивая о семи предках), - говорится в санжыра. Это означало, что вступление в брак внутри рода было за­прещено, пока не пройдет семь поколений. Считалось, что этот запрет преду­преждал нежелательные последствия близкородственных браков.

При этом в санжыра не скрывалось социальное происхождение отдельных инородческих групп, вошедших в состав племени, в том числе в качестве рабов. Хотя такие группы давно адаптировались в составе племени, их названия, напоминавшие о таком происхождении, оставались неизменными. В принципе, это не означало, что они должны занимать низкое социальное положение. В кочевом обществе не наблюдалось сильного вытеснения групп по этому признаку, наоборот, за счет вошедших в состав новых членов увеличивалась численность, а следовательно, и сила рода, племени. Санжыра лишь фиксировали и напоминали о происхож­дении.

Санжыра - летопись кыргызских племен