Еще раз о Шабдане

История страны - дело деликатное. Здесь неосторожного слова достаточно, чтобы посеять непонимание и раздоры. Например, очерк о кыргызском национальном герое Шабдан-баатыре, опубликованный недавно в газете «Слово Кыргызстана», оскорбляет чувства тех, кому дорога память об этом человеке.

В интервью, опубликованном 15 апреля 2011 года в газете «Слово Кыргызстана», праправнук Курманджан датки Ю. М. Мырзапаязов позволил себе назвать лидера кыргызского племени сарыбагышей Шабдана Джантаева «наймитом» и «предателем».

Мы полагаем, автор некорректного выпада не лукавит, а искренне заблуждается. Поскольку он руководствовался домыслами и слухами, а не проверенными наукой фактами. Чтобы помочь ему и нашему читателю разобраться, кем же был на са­мом деле Шабдан из Кемина и как у него складыва­лись отношения с Курманджан даткой, поделимся достоверными сведениями о времени, в котором жили оба политика.

Для начала заметим, что российское завое­вание Туркестана в XIX веке было неизбежным, поскольку диктовалось процессом развития огромной страны. России требовались новые рын­ки сбыта товаров, источники сырья и дешевая рабсила. В свою очередь, кыргызы, находившие­ся под гнетом Кокандского ханства и разоренные бесконечными распрями между родоправителями, искали пути выхода из создавшегося тяжелого положения.

Обосновавшись в Семиречье, царизм рассматривал вопрос о со­единении Сибирской и Сырдарьинской линий путем подчинения народов Средней Азии. С этой целью в 1859-1860-х годах были проведены рекогносцировочные работы в Чуйской долине, а в августе и сентябре 1860-го пали кокандские крепости Пишпек и Токмок.

Теперь посмотрим, какую роль в этой ситуации сыграл чело­век, которого некоторые узбекские исследователи и уважаемый Ю. М. Мырзапаязов назвали «предателем». Можно по-разному относиться к личности Шабдана и его роли в истории, но отнюдь не негативно. Да и не заметить эту фигуру непросто.

Общественно-политическая деятельность Шабдан-баатыра началась рано, когда ему было 20 лет и этот молодой представитель племени сарыбагышей был еще подданным Кокандского ханства. В конце 1859 года бек Пишпекской крепости Атабек отправил его ко двору хана Малля-бека на службу. В то время правитель Андижанского вилайета Алымбек датка имел достаточное вли­яние в ханстве. Именно в те времена и пересеклись пути трех выдающихся личностей - опытного и мудрого Алымбека датки, его жены Курманджан и молодого, но уже известного Шабдана. Предположим, что, имея общие интересы, они, прозорливые и дальновидные политики, нередко обсуждали весьма сложную обстановку в Центральной Азии.

Известно, что в период локальных кокандско-российских во­енных конфликтов каждый раз с уходом русских войск кокандцы восстанавливали разрушенные крепости и вновь утверждали свою власть в таких бастионах. Для этого из ханства отправлялись на подмогу местным гарнизонам дополнительные военные силы. Аналогичное событие произошло во время одного из подобных эпизодов противостояния кокандских и российских войск в местности Узун- Агач, на границе кочевий кыргызских и казахских племен. Тогда во главе кокандского войска, состоящего в основном из узбеков, кыргызов и казахов, стоял крупный военачальник ханства Канаат-шаа. В состав войска входил и кыргызский отряд численностью 12 тысяч человек. Его возглавлял супруг Курманджан - Алымбек. Находился в этом войске и Шабдан-баатыр со своими джигитами.

Решающее сражение между русскими и кокандскими силами 20 октября 1860 года.

Что примечательно, кыргызы в сражении не участвовали, оставаясь в стороне. По сообщению ряда российских полководцев, прими в сражении участие кыргызы, его исход был бы другим. Можно предположить, что Алымбек датка и Шабдан, как и ряд других родоправителей кыргызов и казахов, верно оценив ситуацию и превосходство российских войск, не хотели подвергать напрасной гибели своих соплемен­ников. Благодаря столь верному решению они спасли жизни 12 тысячам воинов. После сражения Шабдан Джантаев не поки­дает разбитого Канаат-шаа и едет вместе с ним в Кокандское хан­ство, где в течение двух лет служит при дворе.

Полагаем, что в годы службы при хане баатыр тесно общался с кыргызскими родоправителями южного региона, в том числе и с Алымбеком даткой, его супругой Курманджан и другими. Имен­но тогда он завоевал авторитет и уважение своих соплеменников, выразившихся впоследствии в их безграничном доверии. Нахо­дясь на государственной службе при кокандском дворе, Шабдан уже после принятия его отцом Джантаем российского подданства неоднократно поддерживал ферганских кыргызов. Например, восставшие в 1873 году представители этой этнической общности от­правили своих делегатов к Ш. Джантаеву, чтобы тот стал посредником в переговорах с российскими властями Токмакского уезда. По принятии их в подданство России посланцы получили поддержку баатыра, который участвовал в переговорах по этому поводу. Но миротворческую миссию Шабдана пресек туркестанский генерал-губернатор. В своем рапорте от 12 ноября 1873 года он указал необходимость «... проверить заявление депутатов о сношении их через Шабдана Джантаева с токмакскими кыргызами и, буде то окажется справедливым, немедленно их прекратить».

Царизм, связанный узами мирного договора с Кокандом, изначально противился воссоединению южных и северных кыргызов.

Итоги восстания под предводительством Пулат-хана в 1873 - 1876 гг