Герой Советского Союза Гришин Иван Александрович
Иван Александрович Гришин родился в 1918 году В селе Васильевка Аламединского района Киргизской ССР в крестьянской семье. Русский. Член КПСС. До призыва в армию работал в колхозе имени Фрунзе техпиком-животноводом. В рядах Советской Армии с 1938 года. Гвардии капитан. Командир пулеметной роты.
В годы Великой Отечественной войны принимал участие в боях на Северо-Кавказском, Юго-Западном, 3-м Украинском и 1-м Белорусском фронтах.
31 мая 1945 года за проявленные храбрость и героизм в боях при форсировании реки Шпрее удостоен звания Героя Советского Союза.
В ожесточенных боях с врагами отважный воин был дважды ранен, но возвращался в строй. Родина высоко оценила заслуги И. А. Гришина, наградив его орденами Красной Звезды, Красного Знамени, Отечественной войны II степени.
После окончания Великой Отечественной войны Герой продолжал службу в Советской Армии. Уйдя в запас в 1960 году в звании майора, работал на производстве. Ныне живет в городе Фрунзе.
ПОСЛЕДНИЙ БОИ
Прислонившись к бревенчатой стенке блиндажа, капитан Гришин расстелил на небольшом столике карту и придвинул поближе керосиновую лампу. Уже в который раз он вчитывался в незнакомые названия, пытаясь мысленно представить улицы, дома, дороги, которые пока еще там, за линией фронта. А вот и Берлин, такой близкий на карте. Всего шестьдесят километров, час езды. Последние шестьдесят километров войны. Для скольких еще они будут последними?
Час назад на совещании в штабе полка им сообщили, что получен приказ о наступлении на Берлин.
— У нас в запасе еще восемь часов,— сказал собравшимся комполка. — Поэтому еще раз проверьте готовность личного состава. Последняя операция. Теперь до самого Берлина без остановок...
Вернувшись в расположение батальона, Гришин собрал командиров рот.
— Ну, вот и дождались,— слегка торжественно сообщил он. — Завтра утром начнем. А сейчас всем отдыхать. Да, вот что еще хочу сказать,— остановил он уже выходивших из блиндажа офицеров,— людей берегите. Обидно не дожить до Победы несколько дней...
Сон окончательно пропал. В голове роились воспоминания довоенных лет, теперь такие далекие, мирные.
«Дома, наверное, в разгаре весенние работы,— подумал Гришин и представил небольшой домик в родной Васильевке, что стоит на берегу реки Чу. — Яблони цветут и уже совсем тепло».
Он вышел из блиндажа. Стояла необычная тишина. Лишь с легким шипением над вражеской линией обороны взлетали осветительные ракеты. Фронт замер на несколько часов.
К последнему решительному броску на Берлин были готовы свыше 2500 тысяч советских солдат, 41600 орудий и минометов, 6250 танков и самоходно-артиллерийских установок, 7500 боевых самолетов.
Этой громадной ударной силе предстояло сокрушить три линии обороны, созданные гитлеровским командованием на подступах к Берлину, преодолеть ряд водных рубежей, вести уличные бои в незнакомых населенных пунктах.
Задача непосредственного овладения Берлином возлагалась на 1-й Белорусский фронт, в составе которого воевал и стрелковый батальон капитана Гришина...
— Товарищ капитан, товарищ капитан,— почувствовал чье-то прикосновение к плечу Гришин,— вы просили разбудить.
Перед ним стоял старшина. Его широкой, рослой фигуре тесновато было под низким сводом блиндажа, и он слегка наклонившись, поправлял сбивавшуюся на глаза каску.
- Да я и не спал. — Гришин поднял голову, затем встал, разминая затекшее колено. Вместе со старшиной они вышли из блиндажа. Стрелки светящегося циферблата часов показывали около пяти часов утра.
— Запомни, старшина, 16 апреля. Потом внукам будешь рассказывать, как брал Берлин... — Гришин не успел договорить, как за спиной грянул залп многих тысяч артиллерийских стволов. Сотни тонн смертоносного металла, прожигая ночную мглу, обрушились на оборонительные рубежи врага.
Такой артиллерийской подготовки Гришин не видел за всю войну. Под ногами задрожала земля, от разрывов снарядов заломило в ушах.
В небе гудели сотни моторов ночных бомбардировщиков, шедших на запад несколькими колоннами.
И вдруг совсем рядом, как отточенный клинок, вонзился вертикальный луч прожектора.
— Вот он сигнал! Передать по цепи: «Приготовиться к атаке!»
Гришин достал пистолет. Но тут же передумал и засунул его обратно в кобуру.
— Старшина, давай автомат, с ним сподручнее будет.
Артиллерия разом замолчала, и в ту же минуту за спиной батальона вспыхнул ослепительный свет прожекторов, направленных в сторону вражеских укреплений.
— Вперед! За Родину! На Берлин! — крикнул Гришин и рывком выбросился из окопа.
Впереди уже шли танки.
Теперь только вперед, не дать врагу опомниться», — наступая на свою длинную тень, летящую впереди, думал лихорадочно капитан. С права и слева он слышал дыхание бежавших разом бойцов.
Впереди, в свете прожекторов, прикрывая глаза от их ослепительного света, поднялось несколько фигур. Капитан, не останавливаясь, дал длинную автоматную очередь... Уже позади первая линия вражеских траншей, вторая.
Гитлеровцы еще не пришедшие в себя от артобстрела и бомбежки, сопротивлялись слабо.
Лучи прожекторов выхватывали из темноты развороченные колпаки дотов, искореженную технику, упирались в горящие танки и проволочные заграждения.
— Вперед! — уже охрипшим голосом увлекал за собой бойцов капитан. — Не отставать от танков!..
К семи часам утра 1-му Белорусскому фронту удалось почти на всем протяжении своей полосы наступления смять первую линию вражеской обороны.
А впереди в огне пожаров на Пути наступающих частей встали Зееловские высоты. Это был передний край второй полосы вражеской обороны. Противник имел здесь большие преимущества. С высоты хорошо просматривалась вся местность до самого Одера. Крутые скаты высот, труднодоступные не только для танков, но и пехоты, были покрыты густой сетью траншей и окопов, здесь размещались долговременные огневые точки противника. А противотанковый ров достигал 3 метров глубины. Подступы к высотам простреливались многослойным перекрестным артиллерийским и пулеметным огнем. Даже отдельные строения враг приспособил для обороны и превратил в опорные пункты. На дорогах гитлеровцы устроили заграждения из бревен и металлических балок, а подступы к ним заминировали.
Здесь, у Зееловских высот, развернулись упорные кровопролитные бои.
— Вот, супостаты, капитально устроились,— разглядывая вражескую линию обороны в бинокль, процедил сквозь зубы Гришин.
— Товарищ капитан, давайте перевяжу. У вас весь рукав в крови,— услышал он голос неизвестно откуда появившейся медсестры и только сейчас почувствовал боль в руке.
— Ну что ж, пока время есть, перевязывай...
Уже вторая атака не дала результатов. Гришин скрежетал зубами, когда видел, как под-кошенные пулеметными очередями, падали его бойцы. В середине дня над высотами вновь пронеслись наши бомбардировщики, траншеи накрыл огонь тяжелых минометов.
— Смотрите, товарищ капитан,— указал старшина на один из самолетов, который, отделившись от общей группы, прошел над боевыми порядками наших частей. От него отделились четыре точки, превратившиеся в небольшие парашюты.
Один из них приземлился метрах в пяти-десяти от них.
— А ну, старшина, что там за подарки от летчиков.
В коробке оказался большой ключ с привязанной к нему запиской.
Старшина громко прочитал: «Друзья-гвардейцы, вперед — к Победе! Шлем вам ключ от берлинских ворот...»
— Точно такой же я в музее видел,— пояснил Гришин,— русские войска еще во время Семилетней войны захватили.
— Выходит, проверенные ключики, сразу подойдут,— пошутил кто-то, и все дружно рассмеялись.
Призыв боевых соратников-летчиков тотчас распространился среди наступающих и вызвал у гвардейцев огромное воодушевление.
Лишь поздним вечером 17 апреля советские войска овладели полосой обороны противника на Зееловских высотах...
В конце апреля батальон капитана Гришина, захватив несколько населенных пунктов в пригороде Берлина, вышел к реке Шпрее. Это было 28 апреля. С севера и с юга ворвавшись на окраины Берлина, наши войска вели уличные бои.
Командир полка Чернявский отдал приказ батальону Гришина первым форсировать Шпрее и занять плацдарм на левом берегу реки.
Ночью Гришин выслал разведчиков.
— Разведайте подступы к реке и удобное место для переправы,— приказал он им.
Через час они вернулись.
— Товарищ капитан,— доложил старший группы,— тут неподалеку на берегу десятка два лодок лежит, целая лодочная станция. И до противоположного берега — рукой подать. Лучшего места для переправы не найти.
Через два часа все было готово к форсированию реки.
Осторожно спустив лодки на воду, солдаты погрузили в них оружие и боеприпасы. В полной темноте отошли от берега.
На противоположном берегу возвышались силуэты разрушенных зданий. До них оставалось немного. И тут из четырехэтажного дома по лодкам ударил автоматный и пулеметный огонь. Но было уже поздно. Зацепившись за кромку берега, наши солдаты ответили дружными автоматными очередями. В окна первого этажа полетели гранаты.
— Вперед! — услышали бойцы в грохоте боя голос своего командира, поднимавшего их в атаку.
Убедившись в бесполезности сопротивления, вражеские солдаты прекратили огонь и, выбросив белый флаг, с поднятыми руками выходили сдаваться в плен.
Бой продолжался. По крохотному плацдарму открыла огонь вражеская артиллерия. На батальон Гришина пошли танки.
Командир приказал занять круговую оборону. Одна атака следовала за другой, но гвардейцы не дрогнули.
— Товарищ капитан, комполка на связи. Вас спрашивает,— передал телефонную трубку Гришину связист.
— Все нормально, товарищ полковник,— доложил капитан. Вот только «огонька» бы не мешало подбросить.
— Сейчас сделаем!
Через несколько минут артиллерия накрыла квадрат, в котором фашисты скапливали силы для очередной атаки.
К утру следующего дня сопротивление врага было окончательно сломлено. Под прикрытием дымовой завесы на левый берег начали переправляться основные силы 39-й дивизии.
В тот же день батальон Гришина вошел в Берлин. Через три дня над рейхстагом взвилось Знамя Победы.
За проявленные храбрость и героизм в боях за Берлин Иван Александрович Гришин Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 мая 1945 года был удостоен звания Героя Советского Союза.
...Идет по улице человек. Время посеребрило его виски, испещрило лицо сеткой морщин. Но так же, как и сорок лет назад, в те апрельские дни сорок пятого, сверкает в его глазах отблеск весны, отблеск великого подвига нашего народа.
Идет по улице человек. Солдат Великой Отечественной. Герой последней войны.
В. ЧЕРНЫШЕВ