Информационно-туристический интернет-портал «OPEN.KG» / Чекменев Николай Симонович

Чекменев Николай Симонович

Чекменев Николай Симонович

«Не станет нас, останется жить Семиречье…»


Чекменев Николай Симонович – писатель, один из тех, кто стоял у истоков русской литературы в Кыргызстане.
«Большому писателю редко сопутствует при жизни шумная слава всеобщего признания. В стороне от литературных стычек, на нехоженых тропах познания жизни и человека неброско, но прочно коренится его талант, в то время как иные литературные собратья, герои сенсационных драчек, либо не замечают его вовсе, либо иронически посмеиваются над тем, как усердно и кропотливо трудится писатель над каждой своей строкой. И пройдут годы, прежде чем станет очевидно для каждого, что он был на голову выше многих своих современников.

Именно так, если говорить общо, представляется сегодня литературная судьба писателя Николая Симоновича Чекменева».

Родился Николай Чекменев в 1905 году, в семье крестьянина-середняка, в деревне Раевка Оренбургской губернии. Здесь будущий писатель окончил трехклассную сельскую школу. Детство его прошло в родной деревне, где вместе со сверстниками ходил в ночное и у костра всматривался в звездные просторы, и вместе со всеми переносил тяготы крестьянской жизни.

Особенно тяжкой становилась судьба сельчан, когда после небывалой засухи в деревню «приходил» голод. И люди бежали в другие земли, надеясь обрести не только хлеб, но и новую жизнь. Так случилось и с семьей Чекменевых, когда в 1920 году, спасаясь от голода, они перебрались в Кыргызстан, который с тех пор стал второй родиной будущего писателя Николая Симоновича Чекменева.

В 20-е годы крестьяне повсеместно объединялись в трудовые артели для совместной обработки земли. Такая земледельческая артель была организована и в окрестностях города Пишпека. В эту артель и вступили Чекменевы.

Но через два года, после земельно-водной реформы 1922 года, артель распалась.

Все эти жизненные суровые коллизии, которые самым непосредственным образом касались Николая, способствовали раннему его взрослению, что, кстати, было очень характерно для того сурового времени, когда юноши брали на себя ответственность за многое. И Николай Чекменев с пятнадцати лет начал свою самостоятельную жизнь.

В 1922 году их семья перебралась в город Пишпек – небольшой провинциальный город, но и здесь «кипела» революционная жизнь. В единственном городском кинотеатре не только демонстрировали фильмы, здесь решались многие жизненно важные проблемы. Зарождались многие виды искусства, в том числе и искусство плаката, то призывающего к великим делам, то критикующего лодырей, а нередко и «замахивающегося» на сам мировой империализм. Плакатов требовалось много для красных изб, красных юрт, красных обозов, для «живых» газет, необходимы они были и для рекламы фильмов. Много плакатов требовало много художников. Художник-плакатист – это особый «род» художника, умеющего найти свежие новости и «знать все и обо всем».

Одним из таких художников стал семнадцатилетний Николай Чекменев, работавший тогда в кинотеатре города Пишпека. Через два года пытливый, рвущийся в гущу событий юноша начал сотрудничать в местной газете «Крестьянский путь», которая стала выпускаться после образования Киргизской автономной области. Истории известно, что в 1924 году в Пишпеке выходила также газета «Эркин Тоо», положившая начало печати в республике.

«Крестьянская жизнь» стала той лабораторией, где Николай Чекменев проводил первые свои ученические «опыты» в виде стихов и рассказов, которые указали юноше на необходимость «постижения литературного труда» – учиться следовало еще очень много. Знание жизни и желание писать – это еще не все. И в 1926 году Николай Чекменев оставляет работу в газете и отправляется в Москву – учиться на рабочем факультете искусств.

«Институты Красной профессуры», «рабфаки» и другие учебные заведения открывались во всех крупных городах молодой Советской республики. Особенной популярностью пользовались такие учебные заведения, открытые в Москве и Ленинграде. Именно там проходили обучение все «выдвиженцы» из Средней Азии, в том числе и из Кыргызстана. Большинство из них не имели необходимого школьного образования. Но стране нужны были специалисты для всех жизненно важных отраслей, и их срочно нужно было готовить. Необходимо отметить, что домой они возвращались хорошо «подкованными» и профессионально, и политически.

Рабочий факультет искусств Николай Симонович окончил в 1930 году и сразу же был зачислен на литературное отделение Московского редакционно-издательского института. В Москве будущий писатель учится, становится членом Общества крестьянских писателей, возглавляемого П.И. Замойским, и пишет повести. Он принимает самое активное участие в литературной жизни столицы.

Еще в 1927 году была написана повесть «Пастух Садык» – первое крупное произведение молодого писателя. В ней он показал довольно глубокое знание национального быта кыргызов в канун Октябрьской революции, сумел отразить закономерный процесс разрушения старого строя, его «пережитков», унижающих и оскорбляющих обездоленных и беззащитных бедняков.

«Пастух Садык», как считают специалисты, – одно из лучших ранних произведений Н.С. Чекменева. С.Карачевым «Пастух Садык» был переведен на кыргызский язык и в 1929 году издан отдельной книгой Кыргызским республиканским издательством.

Два года спустя, в 1931 году, в Ленинграде Государственным издательством художественной литературы была «дана путевка» в жизнь новой повести молодого писателя – «Сектанты».

В 1933 году Николай Симонович, окончив Московский редакционно-издательский институт, возвращается, теперь уже на постоянную работу в Кыргызстан.

Н.С. Чекменев одним из первых избирается в Союз писателей СССР.

С 1933 года и до конца жизни творчество Н.С. Чекменева было связано с Кыргызстаном. Здесь он работал литературным сотрудником газеты «Советская Киргизия» и издательства «Кызыл Кыргызстан», научным сотрудником музея, преподавателем литературы в средней школе.

Занимается Н.Чекменев и переводами на русский язык произведений киргизских писателей. Так, в 1934–1936 гг. он переводит на русский язык сборник стихотворений «Плоды Октября» и поэму «Золотая девушка» Дж. Боконбаева.

Давно привлекала писателя и военно-историческая тема. В 30-е годы Н.С. Чекменев начал работу над материалами по истории Гражданской войны в Кыргызстане и Казахстане. В 1934 году был опубликован первый фрагмент задуманного романа на эту тему – «Так решил военком». Перед Великой Отечественной войной (в 1940 г.) Н.С. Чекменев написал и опубликовал повесть «Комета».

Началась война, и Николай Симонович отправился на фронт строевым командиром с боевым оружием в руках защищать Родину. Но и здесь, на фронте, потребовался его литературный дар. И, «приравняв к штыку перо», Н.С. Чекменев становится фронтовым литературным сотрудником. И потом… после войны писателю еще долго будет о чем рассказать читателям в своих произведениях.

В послевоенные годы рождаются все новые и новые произведения Н.С. Чекменева. О животноводах Тянь-Шаня повествует «Зеленый клин» (1950 г.). Сборник повестей и рассказов «Комета» был выпущен в 1956 г. В него, кроме опубликованной в Москве в 1929 году повести «Пастух Садык», вошло еще восемь повестей и рассказов. И все они – о жизни простых людей Кыргызстана в довоенный, военный и послевоенный периоды и о главной мечте этих людей – построить новую лучшую жизнь.

В 1960 году, в дни юбилея Победы над фашистской Германией, в серии «Рассказы военных лет» Киргизское учебно-педагогическое издательство выпускает сборник рассказов Николая Симоновича – «Вьюга». И здесь повествование о прошедшем, боевом, незабываемом.

Все послевоенные годы Николай Симонович не расстается с давно задуманной темой – историей Гражданской войны. В 1952 году увидел свет роман, написанный им, – «Пишпек 1918 года». И… через два года, в 1954 году, – первая книга романа «Семиречье», а в 1958 г. – вторая часть этого романа о событиях Октябрьской революции и Гражданской войны в Кыргызстане и Казахстане, развернувшихся на огромной территории, – Семиречье. На фоне трагических исторических событий писатель ярко показывает быт, нравы, обычаи, культуру народов, населяющих эту землю, ставшую когда-то частью Российской империи.

В 1960 году издательство «Кыргызстан» 150-тысячным тиражом выпустило в свет это большое эпическое произведение. «Не станет нас, останется жить «Семиречье», – написал тогда читатель И. Карпов Николаю Симоновичу в письме.

Роман «Семиречье» увидел свет в 1954–1958 годах, как раз в те годы, когда мы, студенты исторического факультета Киргизского государственного университета, познавали «азы» истории республики. Роман «Семиречье» наряду с другими историческими романами был настольной книгой студентов. В моей памяти, по крайней мере, он остался как лучший учебник по истории Октябрьской революции и Гражданской войны. А если учесть, что то было время большого дефицита учебников, когда выпуск произведений, особенно исторических, был под бдительным оком соответствующих органов, то понятно, что роман «Семиречье» вполне мог утолить наш студенческий «голод». Читая его, мы как будто слушали рассказ очевидца, пережившего все происходящие события. И довольно успешно сдавали экзамены благодаря знаниям, почерпнутым из этого романа.

И сегодня, перечитывая роман «Семиречье», осознаешь, что это действительно произведение эпического плана, лучше которого, по крайней мере в 60-е годы, в русской литературе Киргизии не было написано ни одним автором.

В предисловии к изданию 1977 года под названием «Не станет нас, останется жить «Семиречье»». Слово о Николае Чекменеве». Валерий Вакуленко пишет: «Книга эта рождалась трудно. Еще труднее складывалась ее судьба. То, что для большинства читателей было очевидным и не вызывало никакого сомнения, оказалось не понятым и поставленным под сомнение теми, кто видел в художественном произведении не обобщенное и типизированное в образах эстетическое и философское исследование реальной жизни, а фотографически бесстрастную хронику событий».

Собственно, «незаурядная воля и любовь к избранному, подлинно творческая добросовестность и высокая профессиональная честность» настоящего мастера во все времена вызывали если не вопль возмущения, то досаду, брюзжание по поводу созданного произведения. Особенно стараются «не понять и не принять» новое творение все те, кто считает себя особо «профессионально обеспеченными», но… не способными «сотворить» хотя бы подобие того, что берутся «не понять и не принять».

Вспомнились события, связанные с выходом в свет исторического произведения великого поэта А.С. Пушкина – «История Пугачева». Современники критиковали его за то, что якобы книга не «открыла ничего нового, неизвестного». А.С. Пушкин парировал: «Но вся эта эпоха была худо известна. Военная часть оной никем не была обработана… Признаюсь, я полагал себе вправе ожидать от публики благосклонного приема, конечно, не за самую «Историю Пугачевского бунта», но за исторические сокровища, к ней приложенные».

После выхода в свет романа «Семиречье» некоторые критики недоуменно вопрошали: «Роман это или хроника?».

История литературы, как видим, знает немало примеров того, как, стремясь к исторической правде, автор сохраняет не только подлинные имена героев, но и ситуации, главными героями и свидетелями которой оказываются персонажи. Естественно, здесь ставятся под сомнение не только отдельные факты, бережно сохраненные автором книги, но и целые сюжетные коллизии. Иначе может пострадать даже сама идея книги.

Н.С. Чекменев скрупулезно точен в исследовании реальных событий и не позволяет себе ни малейших отклонений от исторической действительности. Некоторые современники узнали себя в героях романа «Семиречье». Хотя отдельные черты их были намеренно усилены, другие – в соответствии с замыслом романа, напротив, затушеваны.

Понятно, они возмутились и обвинили писателя в сознательном искажении подлинных фактов и событий.

А между тем, как бы ни оценивали роман Н.С. Чекменева «Семиречье» современники автора, ясно одно: в русской литературе Кыргызстана он – явление незаурядное.

«Не состязаясь» с лучшими произведениями многонациональной литературы о Гражданской войне, по-своему убедительно и самобытно «дополняет и продолжает их тему, воссоздает еще одно звено в революционно-эпической картине жизни всей Советской страны в те суровые и прекрасные годы борьбы за будущее», – считает В. Вакуленко, анализируя отклики доброжелательных читателей на роман «Семиречье» (5).

Неторопливо, бережно, сохраняя исторические реалии, воссоздает писатель картины прошлого, происходящие на этой земле. Со страниц этой «океаноподобной» эпопеи с нами говорят люди, именами которых сегодня названы улицы столицы – Яков Логвиненко, Алексей Иваницын, Саякбай Каралаев. Причем они здесь представлены именно такими, какими были в реальной жизни – людьми как будто бы «обыкновенными» и «простыми» и вместе с тем особенными – историческими. Личности, горячо верящие в торжество дела, которому служат беззаветно и искренне, нередко бывают слишком энергичными, эмоционально пылкими и, вместе с тем, душевно чуткими и зоркими.

Таким же душевно чутким, зорким и сильным был в жизни и Николай Симонович Чекменев. К сожалению, далеко не каждый, особенно маститый писатель, демонстрирует свое доброе отношение, а еще реже восторженные чувства по поводу творчества своих коллег-современников или кумиров. Николай Симонович всегда старался сделать это. В республиканской периодической печати с 1939 года можно встретить его очерки о творчестве Кубанычбека Маликова и Касымалы Баялинова, многих народных акынов, посвятивших не только творчество, но и всю жизнь народу. Здесь рассказы о киргизской литературе, строителях Орто-Токоя и тружениках села. О своих «незабываемых встречах» с венгерским писателем Матэ Залка Н.С. Чекменев пишет в казахской периодической печати.

Наверное, очень близко по духу Николаю Симоновичу было творчество Н.В. Гоголя. Его он выделял особо и посвятил несколько публикаций в республиканских газетах. Причем в творчестве киргизских писателей Н.С. Чекменев находил многое, что было созвучно, по его мнению, думам и идеям Н.В. Гоголя, выраженным в его творчестве.




Следует отметить еще и огромную деликатность Н.С. Чекменева-публициста. Всегда, когда писал о национальной литературе или ее национальных мастерах, он советовался или даже выступал в соавторстве с «носителями» этой культуры. В соавторстве с поэтом Т. Уметалиевым он пишет статью «Акын-патриот» в газете «Советская Киргизия» в декабре 1950 г., в газете «Ленинчил жаш» в соавторстве с К. Эшмамбетовым в декабре 1952 г. увидела свет статья «Гоголь и киргизская литература». Наверное, в творчестве Н.В. Гоголя Николай Симонович видел то, что не дано почувствовать многим, даже любившим его.

Публикации Н.С. Чекменева, которые нам удалось прочитать в периодической печати, особенно в газетах, то есть наиболее доступных в то время средствах информации, – всегда доброжелательны. Что не скажешь о многих современниках – коллегах по перу, «откликнувшихся» в тех же средствах массовой информации на произведения Н.С. Чекменева. Некоторые из них почти так же, как идеологические установки, прямо призывали: «Создавать высокоидейные художественные произведения». Выходит, творения Н.С. Чекменева не высокоидейны?
Чекменев Николай Симонович

Особенно трудными для Николая Симоновича были 50-е годы, когда в центральных республиканских газетах и журналах автоматной очередью «обрушилась» критика на его произведения:
- 1951 г. – «Жизни вопреки», «Зеленый клин», «Несколько замечаний по роману «Пишпек 1918 г.»;
- 1952 г. – «Вопреки жизненной и художественной правде», «О «кудреватостях» в слоге», «Серьезные ошибки»;
- 1955 г. – «Роман или хроника?», «Семиречье»;
- 1956 г. – «О романе «Семиречье» Н. Чекменева;
- 1957 г. – «Мои пожелания писателю Н. Чекменеву», «Удачи и неудачи писателя»...

С 1957 г. стали чуть-чуть доброжелательнее отзываться о творчестве Н.С. Чекменева. Его имя помещается в «Библиографические памятки», в сборники «Писатели Советского Киргизстана», биобиблиографические указатели «Литература Киргизии».

А 23 ноября 1961 г. в газете «Советская Киргизия» был помещен некролог: «Николай Симонович Чекменев…».

Между тем, где еще, если не в «Семиречье», мы узнаем о встречах не в боях, а в «миру», как говорили тогда, участников тех бурных и тревожных событий: А. Иваницына, П. Нагибина, Я. Логвиненко. Но обратимся к тексту:
«Иваницын усадил гостей за стол, а сам стал медленно ходить из угла в угол маленькой комнатки. Он сосредоточенно изучал собеседников. Из его речи было видно, что он человек начитанный и осторожен в решениях. Одетый в косоворотку, суконный пиджак и шаровары, заправленные в сапоги, с коротко подстриженными темнорусыми волосами, Алексей Илларионович выглядел еще молодо, но виски уже тронула седина, а между бровями и у рта пролегли глубокие складки. Прежде чем заговорить о том, что волновало его в эту минуту, Иваницын стал подробно расспрашивать Нагибина и Логвиненко о фронтовых делах, обо всем, что видели и слышали солдаты на пути в Семиречье…

- Как жить, говоришь? – переспросил он. – А вот, Петр Егорович, своими руками счастье ковать будем. Жизнь светлую, свободную да счастливую нам никто не даст, с неба она не свалится, ее надо завоевать своими руками.

Алексей Илларионович подошел к книжной полке, потянулся за томиком Пушкина, затем опустил руку:

- Хотел вам одно стихотворение прочесть, – сказал он, будто извиняясь, – да ведь я помню его наизусть… Какие замечательные слова! Вот послушайте…

Товарищ, верь, взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена».

И написали… Эти люди вписаны в историю республики, города, их именами названы улицы, они увековечены в памятниках. И будет очень плохо, если все это будет «переписано» согласно сиюминутным веяниям нового времени и «новых людей».

Что касается А.С. Пушкина… Перечитывая роман «Семиречье», «встретилась» с Поэтом и подумала: «Как же он Вечен! Не поэтому ли мы сегодня вновь и вновь обращаемся к Его Лире, зовущей «чувства добрые пробуждать»?

В романе «Семиречье» его герои работают, воюют, любят, борются за светлое будущее. Время идет, а ценности общечеловеческие в общем-то неизменны…

Так и здесь, в «Семиречье», в один из относительно спокойных дней отправляется друг Петр Нагибин сватать невесту для Яши Логвиненко:

«Нагибин снова откашлялся и начал:
- Зажили мы теперь, можно сказать, по-хорошему. Есть у нас все: и щи, и каша, и хлеб, да вода – наша солдатская еда.

И еще, стало быть, есть у нас семь едов гороха – горох жареный, горох вареный, горох пареный, горох моченый, горох толченый, горох да горох в пирогах. Одним словом, в доме все есть, все припасено, а жарить да парить, толочь да варить – некому. И вот ходили мы с дружком по городу, все искали, где бы хозяйку найти? Все есть, а хозяйки нет.

А без хозяйки, как и без хозяина – дом сирота…

А потом свадебный пир длился несколько дней. Масленица прошла в громе оркестра, в звоне гармоники и девичьих песен. По городу мчались лихие тройки с бубенцами…».

Не помню уже почему, но так сложилось, что о Я.Н. Логвиненко начала писать небольшие публикации в газеты лет двадцать пять тому назад. Сейчас прихожу к выводу, что произошло это, наверное, под влиянием романа «Семиречье» и тех памятников, которые каждый день напоминают о подвигах давно минувших дней…

Недавно в республике вышел сборник «Украинцы в Кыргызстане. Статьи. Исследования. Материалы» (Бишкек, 2003), в котором есть статья «Яков Логвиненко как историческая личность». Чтобы написать статью о Якове Никифоровиче Логвиненко – командире первого Пишпекского Красногвардейского полка, я тщательно изучила сборники документов, архивы, фотоархивы, беседовала в свое время с сыном Якова Никифоровича Станиславом, попыталась создать и в своем сознании, и в статье образ действительно исторической личности. Но более полно про обыкновенного молодого человека, горячо желающего улучшить и свою, и жизнь своих современников, можно «прочитать» только в «Семиречье» Н.С. Чекменева, который знал, разумеется, хорошо и всю семью Якова Логвиненко.

В самом расцвете своего таланта ушел из жизни замечательный писатель Н.С. Чекменев. Он еще вынашивал новые замыслы, обдумывал сюжеты будущих книг. В тот ноябрьский день 1961 года, когда не стало Николая Симоновича, на его рабочем столе осталась незавершенной рукопись нового романа «Истра», в котором он повествует о событиях предвоенных лет и Великой Отечественной.

Бескомпромиссный, прямой, честный, он жил открыто, напряженно и смело. Несмотря на то, что был ветераном войны и труда, являлся кавалером орденов Красной Звезды, «Знак Почета», имел медали «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «За трудовое отличие» и Почетной грамотой Верховного Совета Киргизской ССР, он, в сущности, был беззащитен и легко раним.

Современники всегда считают, что людям, подобным Николаю Симоновичу, – душевно богатым, чутким – меньше всего нужны участие и поддержка… Сам-де справится со своими проблемами!.. Перечень публикаций «профессионалов и непрофессионалов» в периодической печати по поводу творчества писателя: «О кудреватостях в слоге», «Вопреки жизненной правде», «Пожелания писателю» и другие свидетельствуют о том шквале критики, злословия, которым подвергалось творчество Николая Симоновича почти все послевоенные годы… И все же он отстоял «Семиречье» самой жизнью. Он выстоял, потому что не был одинок! С ним рядом каждый день были его друзья – живые и прообразы героев его книг, написанных и задуманных. «Они в самые трудные для писателя дни всегда находили для него теплое душевное слово, умели поддержать словом и делом, обнадежить и вдохновить, помогали обрести веру в себя, в свои творческие силы, чтобы не отступить и не оступиться, чтобы смелее идти дальше» (6). И он знал, что даже если «не станет нас, останется жить «Семиречье». И продолжал работать…

И сейчас актуальна извечная тема борьбы за ее продолжение:«Настасья крепилась долго. Она долго смотрела вслед уходящему отряду и все же не удержалась, поднесла платок, закрыла лицо руками и стояла долго-долго, плакала молча, кусая губы, пока последние люди отряда не скрылись из виду. А потом тихо пошла домой, а на сердце легла тяжелая, как свинец, дума. «Будь проклята война! Кто выдумал ее?»…

По склонам Киргизского Ала-Тоо бежали ручьи. Снег таял, обнажая предгорья; он отступал все выше и выше к заоблачным вершинам. В долине цвели подснежники, зеленела трава-мурава, пели веселые жаворонки. Просыхали после дождей дороги.

С востока дул теплый весенний ветер. День и ночь гремели по тракту колеса бричек, крытых фургонов. Слышалось ржание коней, топот копыт. День и ночь шли на Северный фронт солдаты. По тракту неслись песни, иногда веселые, иногда печальные. Неумолчным, как шум горной реки, был говор людской.

На полях и в садах Чуйской долины цвела яркая весна. Выезжали пахари поднимать новое поле…».

А продолжение следовало…

Отдельные издания

На русском языке

Пастух Садык (повесть). – М.; Л.: Госиздат, 1929. – 64 с.
Сектанты (повесть). – ГИХЛ, 1931. – 115 с.
Зеленый клин (повесть). – Фрунзе: Киргизгосиздат, 1950. – 167 с.
Пишпек 1918 года (роман). – Фрунзе: Киргизгосиздат, 1952. – 184 с.
Семиречье (роман. Кн. 1-я). – Фрунзе: Киргизгосиздат, 1954. – 382 с.
Комета (повести и рассказы). – Фрунзе: Киргизгосиздат, 1956. – 235 с.
Семиречье (роман. Кн. 2-я). – Фрунзе: Киргизгосиздат, 1958. – 412 с.

Переводы

На русский язык

Боконбаев Дж. Золотая девушка (поэма). – Фрунзе: Киргизгосиздат, 1936. – 39 с.

Статьи, рецензии, очерки

На русском языке

Кубанычбек Маликов. – Советская Киргизия. – 18 апреля 1939.
Энтузиасты. – Советская Киргизия. – 25 декабря 1946.
Незабываемые встречи. – Казахстан, 1950. – Кн. 23. – С. 121–124 (воспоминания автора о венгерском писателе Матэ Залка).
Акын-патриот. – Советская Киргизия. – 15 декабря 1950 (в соавторстве с Т. Уметалиевым).
Всегда жив (Гоголь и произведения киргизских писателей). – Советская Киргизия. – 4 марта 1952.
В одном совхозе. – Фрунзе: Киргизстан, 1952. – Кн. 1. – С. 116–120.
Касымалы Баялинов. – Комсомолец Киргизии. – 10 июня 1952.
Создание образа. – Фрунзе: Киргизстан, 1953. – № 3. – С. 95–102.
Строители Орто-Токоя. – Советская Киргизия. – 17 апреля 1955.
На рыбалке. – Советская Киргизия. – 9 мая 1954.
О рассказах. – Фрунзе: Киргизстан, 1954. – Кн. 2 (20). – С. 103–105.
Рассказы о киргизской литературе. – Советская Киргизия. – 11 сентября 1954.
Восьмая река Семиречья (из записной книжки писателя). – Фрунзе: Киргизстан, 1955. – № 3. – С. 45–50.
Новая пшеница. – Советская Киргизия. – 9 сентября 1955.

На киргизском языке

Акын-патриот. – Кызыл-Кыргызстан. – 15 декабря 1950 (в соавторстве с Т. Уметалиевым).
Н.В. Гоголь и киргизская литература. – Советтик Кыргызстан. –1952. – № 2. – С.30–34; Жаш ленинчи. – 1952. – № 3. – С. 5–6.
Гоголь и киргизская литература. – Ленинчил жаш. – 5 марта 1952 (в соавторстве с К. Эшмамбетовым).

Литература о жизни и творчестве

На русском языке

Тверский И. (Рецензия на повесть «Сектанты»). – Октябрь. – 1932. – № 5–6. – С. 259–260.
Зеленов В., Вайндорф М. и Беспалов М. Жизни вопреки. – Комсомолец Киргизии. – 25 февраля 1951.
Медовой Б. «Зеленый клин». – Советская Киргизия. – 10 апреля 1951.
Морозов О. Несколько замечаний по роману «Пишпек 1918 года». – Комсомолец Киргизии. – 18 мая 1951.
Медовой Б. Вопреки жизненной и художественной правде. – Советская Киргизия. – 31 октября 1952.
Ячник Е. О кудреватостях в слоге. – Звезда Востока. – 1952. – № 2. – С.105–111.
Аксаков М. Создавать высокоидейные художественные произведения. – Советская Киргизия. – 28 декабря 1952.
Гришин П., Масадыков О. Серьезные ошибки (участники событий о романе Н. Чекменева «Пишпек 1918 года»). – Советская Киргизия. – 23 ноября 1952.
Вайнберг И., Морозов О. Роман или хроника? – Фрунзе: Киргизстан, 1955. – № 1 (22). – С. 64–76.
Вайнберг И. «Семиречье». – Советская Киргизия. – 20 марта 1955.
Уметов Дж. О романе «Семиречье» Н. Чекменева. – Труды Института истории (АН Киргизской ССР). – 1956. – Вып. 2. – С 97–108.
Байджиев М. Мои пожелания писателю Н. Чекменеву. – Литературный Киргизстан. – 1957. – № 2. – С. 125–128.
Вожейко В. Удачи и неудачи писателя. – Советская Киргизия. – 17 марта 1957.
Морозов О. Чекменев Николай Симонович (Библиографическая памятка). – Фрунзе, 1957. – 14 с. (Государственная республиканская библиотека Кирг.ССР им. Н.Г. Чернышевского).
Самаганов Дж. Писатели Советского Киргизстана. – Фрунзе: Киргизгосиздат, 1958. – С. 79–81.
Лосев Д.С., Морозов О.Д. Литература Киргизии. Биобиблиографический указатель. – Фрунзе, 1958. – С. 125–128. (Государственная республиканская библиотека Кирг.ССР им. Н.Г. Чернышевского).
Николай Симонович Чекменев (некролог). – Советская Киргизия. – 23 ноября 1961.

На киргизском языке

Николай Чекменев (Участник Декады киргизского искусства литературы в Москве о себе). – Ала-Тоо. – 1958. – № 9. – С. 99.
Самаганов Дж. Писатели Советского Киргизстана. – Фрунзе: Киргизгосиздат, 1958. – С. 69–71.
Николай Симонович Чекменев (некролог). – Советтик Кыргызстан. – 23 ноября 1961.
Самаганов Дж. Писатели Советского Киргизстана. Биобиблиографический справочник. – Фрунзе: Киргизгосиздат, 1962. – С. 432–436.

Примечания

1. Валерий Вакуленко. Не станет нас, останется жить «Семиречье». Слово о Николае Чекменеве // Николай Чекменев. Семиречье. – Фрунзе, 1977. – С. 3.
2. Повесть «Садык» Н. Чекменева была опубликована в 1929 году Московским государственным издательством.
3. Николай Чекменев. Семиречье. – Фрунзе, 1977. – С. 4.
4. Пушкин А.С. История Пугачева // Собр. соч. в 10 т. – М., 1981. – Т. 7. – С. 154.
5. Валерий Вакуленко. «Не станет нас, останется жить «Семиречье». Слово о Николае Чекменеве // Николай Чекменев. – Семиречье. – С. 5.
6. Там же. – С. 3.

Воропаева В. А.
27-02-2019, 23:30
Вернуться назад