Выбор Курманджан датки, принявшей российское подданство, предопределил, как известно, дальнейший исторический путь южных кыргызов. Но был возможен и другой вариант развития событий, воплотившийся в судьбе самозванца Пулат-хана и мятежного сына Алайской царицы Абдуллабека. Интересны и поучительны истории их судеб...
Известно, какова была бы участь алайцев, последуй они не доводам своей мудрой родоправительницы, а воззваниям ее отпрыска, высокомерного и гордого фанатика, сподвижника опального Пулат-хана. Некоронованный принц Алая, скорее всего, не пожалел бы соплеменников, бросив их на алтарь своих амбиций. Его совсем не прельщала перспектива, войдя в число российских подданных, впоследствии стать простым волостным старшиной, сборщиком подати для царской казны.
Но попробуем ответить на непростой вопрос: было ли безнадежным положение этого мятежника?..
Укрощение строптивого Абдуллабека
Как выясняется, завоеватель Туркестана Скобелев неоднократно пытался пойти на мирные переговоры с Абдуллабеком. Об этом свидетельствуют несколько адресованных ему писем генерала, хранящихся в настоящее время в военно-историческом архиве в Москве. Приведем один из этих документов: «Абдуллабек Датка! Предлагаю вам добровольно явиться к нам со своими людьми, не оставляя Абдулкаримбека. Вы уже могли убедиться в невозможности сражаться против непобедимых русских войск, их не останавливают ни горы, ни реки, ни неприятель. Поэтому Вам предстоит быть гонимым отовсюду беглецом, покуда, рано или поздно, будете нами взяты.
Явившись к нам, придайтесь неисчерпаемому великодушию нашего знаменитого вождя - Ярым- Падши и уповайте на его милосердие. А, впрочем, сами лучше знаете. Скобелев».
Но и уговоры российского генерала - далеко не единственная мера, принятая для того, чтобы образумить строптивого баатыра.
Оказывается, с Абдуллабеком имел беседу и верный слуга престола «белого царя», предводитель кеминских кыргызов Шабдан Джантаев. В ходе доверительной беседы алаец едва не склонился к решению сдаться российским властям, но, как признался он своему собеседнику, подобное решение не остановит большинство «прочих мятежников».
В итоге переговоры зашли в тупик. Более того, джигиты Абдуллабека захватили брата Шабдана Абдурахмана и двух его соратников. Правда, спустя некоторое времени повстанцы отпустили этих пленников. Далее, после открытого сражения повстанцев преследовал на памирском перевале Кызыл-Арт до реки Чон-Суу по дороге в Каратегин летучий отряд князя Витгенштейна и Шабдан-баатыра. После чего отряд алайских мятежников разделился надвое: одна часть во главе с Абдуллабеком ушла в Бадахшан, другая отправилась в Каратегин.
Абдуллабек с братьями прорвался с боем, оставив Курманджан неприятелю. К тому времени Алайская царица, вероятно, уже вполне понимала обреченность повстанцев, на стороне которых сражались ее сыновья.
Родоправительница намеревалась бежать в Афганистан, но 29 июля 1876 года была перехвачена отрядами генерал-майора Ионова. Не оказав сопротивления пленившим ее русским, она сразу согласилась встретиться с командующим армией М. Д. Скобелевым, лагерь которого находился в урочище Арча-Булак в Чон-Алае.
Плененная датка прибыла туда в сопровождении Ионова, а также группы биев, взяв с собой своего младшего сына Камчыбека и внука Мырзапаяза. Курманджан датка выполнила обещанное.
Кроме того, родоправительница, получив от Скобелева гарантии о безопасности своих соплеменников, разослала полученных ею пленных кыргызов по Алаю с призывом возвращаться в свои айылы. Ее же сыновья вернулись домой. Мамытбек и Хасанбек - из Кабула, а Батырбек - от бадаулета Якуб-бека из Кашгара. Прибывший на тот момент генерал- губернатор Кауфман назначил их волостными управителями. Не забыла Курманджан отправить весточку и Абдуллабеку. Вот текст этого письма: «Достопочтенному, нами любимому сыну, наследному правителю Алая, храброму и преданному Абдуллабеку!... Мы, хвала Аллаху, находимся в добром здравии и согласии с народом нашим.
Мы, со своей стороны, уверены генералом Скобелевым в мирном расположении к кара-киргизам и всяческой помощи по скорейшему окончанию бессмысленной резни. Хватит крови, Абдуллабек. Не ищи грань у яйца. На Алае должен воцариться мир. Отпусти людей к матерям и детям. Поверь мне: русский падишах непобедим. Тебе это доказали. Худояр-хан был куда сильнее тебя - и тот пал на колени, как жеребец с надрезанными жилами. При поддержке России мы обретем границы, которые наказано будет не нарушать ни киданям (т. е. китайцам. - Прим. В. П. ), ни фарсам (т. е. иранцам и афганцам]. Прекратится резня между племенами. Народ будет заниматься своим исконным трудом, а не набегами и защитой своих айылов. Как ты не поймешь, что, отнимая малую родовую гордость, не даешь большую надежду на долгий мир и процветание.
По получении письма немедленно приезжай в Суфи-Курган, где примешь от старой матери титул датки и мое благословение. Если тебе будут чинимы обиды со стороны русских, кара за это падет на мою голову».
Как видим, в числе аргументов Алайской царицы приводится не только ее призыв смириться перед мощью «белого падишаха», но и доводы, говорящие о большой дальновидности Курманджан как политика: она понимала, что российское подданство даст алайцам большую выгоду - в первую очередь безопасность границ и прекращение междоусобицы.
Увы, разумные доводы не возымели своего действия. Очевидно, непререкаемым авторитетом непокорного сына родоправительницы владел его сюзерен, мятежный Пулат-хан.
Курманжан датка