Кыргызстан в 20-е годы. Введение
С установлением советской власти в общественной жизни народов, проживающих теперь в новых независимых странах СНГ, начала формироваться и расти политическая культура, ориентированная на жесткое централизованное государственное управление обществом при псевдосамодеятельной роли общественности, когда партия большевиков-коммунистов политической организации превратилась в остов вождистской государственной системы.
Именно тогда инициатива и творчество людей были заменены самодеятельностью власти, а реальная общественная деятельность сведена до состояния имитации активности и протеста отдельных одиночек-диссидентов.
С началом демократизации бывшего советского общества на публичной арене легально и открыто оказались представленными интересы разных слоев общества, понадобилось прислушиваться к отдельным индивидуумам и многоголосью масс, интегрировать эти интересы, искать компромиссные пути их удовлетворения. Как прямое отражение этого процесса во весь голос заговорили многие «неформальные группы», а в общественном сознании сформировался феномен «неформалов». Возникновение неформального движения, его стремительный рост вглубь и вширь положили начала возрождению в СССР многопартийной системы, складыванию гражданского общества как самой цивилизованной формы человеческой организации.
Гражданское движение заявило о своем стремлении к полнокровному участию в политической жизни страны. Из недр неформального движения появились и организационно оформились многочисленные политические партии и объединения, общественные и прочие организации, целью которых является развитие той или иной альтернативной идеи или комплекса идей, направленных на модернизацию общества. Однако этот плюрализм мнений редка приводит к ощутимым результатам, ибо как при коммунистическом, так и при демократическом режиме он выступает в качестве альтернативы официальным властям. Сам факт неизученности альтернативного движения (игнорирование его общественными науками) говорит о том, что государство, официально утвердившиеся научные, общественные и политические институты оказались неспособными использовать в полной мере гражданскую активность населения. Соответственно они не только не принимают общественную инициативу в качестве дополнительного резерва для реализации намеченных задач и перспектив, но даже прямо противодействуют ей, порождая тем самым активный или пассивный протест, недовольство со стороны граждан, партий, движений, союзов и т. д. Главное — необходимо понять, что альтернативность в наше время, как социальное явление психологического порядка, связана в первую очередь с попытками человека максимально выразить свои индивидуальные свойства в обществе. Общественная активность с особой силой проявляется в кризисные моменты, сопровождаясь потерей доверия к власти, отказом от участия в официальной политической жизни, что приводит к разным формам протеста против нее. В этом позиционном конфликте должна существовать приемлемая технология его разрешения мирным компромиссным путем, направленным- на выработку определенно¬го политического и любого другого решения, не мешающего развитию существующей системы.
Сказанное имеет прямое отношение к; Кыргызской Республике, где идет интенсивный процесс пробуждения общества от политической наркомании сталинизма и летаргии застойных времен. На сегодняшний день здесь зарегистрировано свыше 400 общественно-политических организаций, в том числе 15 партий. Одни из них
существуют как бы в оппозиции отчужденной от них официальной власти, протестуя и критикуя ее. Другие, наоборот, чувствуют себя вполне комфортно, используя формальную систему себе во благо, подчиняя ее собственным интересам.
Пробуждение гражданского общества в республике порождает общественные процессы, характеризуемые в науке и политике как «революция сознания». И то, какое общее направление примут эти разнообразные, порой противоречивые процессы, будет зависеть прежде всего от того, в какие формы общественной и государственной жизни выльется эта революция сознания, какие тенденции в ней возобладают. Один из зримых показателей этой революции сознания — возросший и устойчивый интерес к прошлому нашего отечества, особенно к ее неизвестным или тщательно скрываемым страницам. Никогда прежде не было столь острым желание ликвидировать «белые пятна», увидеть вплетенные в историю судьбы людей, эмоционально окрашенную картину постоянно изменяющейся жизни масс, и личностей, ибо еще французский историк Марк Блок, мудро заметил, что «история — наука о людях во времени». Эта мысль, созвучна утверждающейся в нашем обществе философии, которая ставит человека в центр всего мироздания,
В истории, Кыргызстана самыми интересными и волнующими являются те страницы, .которые находились под идеологическим запретом КПСС, те, где теснейшим образом переплелись история и судьбы людей. Пока нет ответов на вопросы: были, ли у нынешних кыргызских неформалов и оппозиционеров свои далекие предшественники; какими идеалами, целями, задачами они руководствовались в своей практической деятельности; претворялись ли эти замыслы официальной властью в жизнь; чего было больше в их работе — позитивного или негативного и т. д.
Удовлетворению интереса к прошлому, созданию правдивой и разносторонней картины сложного и противоречивого исторического развития еще мало способствуют капитальные труды ученых. Это и не удивительно — идеологический застой в науке оказался очень длительным. Выпущенные ранее монографии, очерки и курсы лекций во многом не свободны от фальши и ошибок, не отвечают современному историческому видению, в основе которого — научный историзм, объективизм, творчество и антидогматизм.
Нельзя утверждать, что отечественная историография была абсолютно равнодушна к проблеме оппозиции вообще и внутри-партийной в частности. О том, что этого не было, свидетельствуют многочисленные труды по истории гражданской войны и басмачества, по истории белого движения и контрреволюционных восстаний и мятежей, по истории троцкизма, «рабочей оппозиции», «новой оппозиции» и т. д. Более того, можно сказать, что отечественная историография проявляла к указанной проблеме если не вынужденный, то обязательно воинствующе-агрессивный интерес. Проявляла крайнюю заинтересованность в том, чтобы исследование этой проблемы не вышло за рамки тех идеологических установок, которые были сформулированы в официальных историко-партийных изданиях, чьим прототипом послужил «Краткий курс истории ВКП(б)». Всякие, пусть даже самые робкие, попытки нового толкования устаревших «теорий» и догм немедленно пресекались, их инициаторы. подвергались наказанию, как это произошло с юристами-государствоведами К. Нурбековым и Р. Тургуабзковым, попытавшимися в середине 70-х годов оправдать «националистический» и «антисоветский» проект образования Кыргызской горной области.
Учебное пособие, подготовленное К. Нурбековым, было запрещено и даже изъято из библиотек страны.
Сверхсекретность, запретность проблемы-оппозиции делало исследование этой темы рискованным и опасным.
Поэтому, она была обречена на стагнацию и в теоретическом отношении осталась на уровне концепций 30-х годов, когда по всей стране начались массовые репрессии против так называемых «врагов народа».