Захват повстанцами Коканда
Ненавистный народу хан, лишившись основной части своих войск и не имея поддержки даже со стороны окружающих его лиц и близких, не мог подавить восстание теми, весьма незначительными силами, которыми он располагал. В этих условиях хан искал помощи и спасения у своего покровителя, царской колониальной администрации. 20 июля он обратился к туркестанскому генерал-губернатору Кауфману с письмом, В котором слезно умолял спасти его от народной кары. «В эти трудные и злосчастные времена, — говориться в данном письме, — люди, которых я считал верными и надежными...с войсками перешли на сторону моих врагов-бунтовщиков кыргызов и, соединившись с ними, пошли на меня войной. Так как я от Вашего высокопревосходительства видел уже много дружбы и расположения, то надеюсь, что и на этот раз Вы не оставите меня действительно помощью и поддержкой. Отдаю себя и Кокандское ханство под могущественное покровительство Его Величества Государя императора и обращаюсь к Вам с дружественной просьбой, благоволить приказать направить в г. Коканд русское войско с артиллериею возможно скором времени, дабы замыслы мятежников не осуществились». Ввиду усиления натиска со стороны повстанцев и всеобщего волнения жителей г. Коканда царский чиновник Вейнберг, находившийся в те дни у Худояр-хана, того же 20 июля обратился к Сыр-Дарьинскому военному губернатору с просьбой срочно прислать в г. Коканд батальон войск. Но ни Худояр, ни Вайнберг не успели получить ответа на свои письма. Между тем их положение резко ухудшалось. Они не могли больше оставаться в столице ханства, где бурно нарастали возмущение, гнев и волнения трудовых горожанина Худояр-хана и его вельможей особенно наводило страх приближение восставших, которых с нетерпением ждали трудящиеся столичного города.
22 июля Худояр-хан с семейством, состоявшим из 70 лиц женского пола, 500 приближенными вельможами, с казной, нагружен¬ной на 42 арбах (бричках) под прикрытием 2000 сипаев (кавалерии), 4000 сарбазов (пехоты) и одного царского взвода из 22 казаков, во главе которого стоял полковник Скобелев, покинул г. Коканд и вышел по направлению к г. Ходженту — под защиту царской власти. К нему присоединились 9 русских купцов. Восставшие жители столицы с гневом и негодованием преследовали беглецов, нередко угрожали им физической расправой. Вот что писал об этом Вейнберг, который находился в числе лиц, сопровождавший хана во время его бегства: "Войска двигались по середине улиц, по обеим сторонам же народ стоял шпалерами, вооруженный батиками, палками и с камнями в руках. Нам приходилось проходить по одному, весьма медленно продвигаясь вперед и останавливаясь через каждые 15—20 шагов. Недалеко от дворцовой площади народ и войска до того скучились, что невозможно было двигаться. Мы остановились. Один из проходивших мимо нас с отрядом кавалерии Юз-Баши, посмотрев в нашу сторону, с улыбкою проговорил: «Проходите, проходите, мы потом со всех вас снимаем головы!...», наконец ударил казака палкой, а последний взялся за шашку... Из среди толпы раздавались голоса, предсказывавшие нам путь в могилы. Шествие наше продолжалось тихим шагом молча и под довольно тяжелым впечатлением».
Повстанцы упорно преследовали беглецов. Между ними состоялся ряд столкновений, которые показали превосходство сил восставших, хотя последние действовали неорганизованно. Во время бегства последние остатки ханских войск численностью в 4000 сарбазов и 2000 сипаев тоже перешли на сторону восставших и вместе с ними стали преследовать беглецов. Натиск беглецов со стороны преследовавших стал настолько стремительным и угрожающим, что Вейнберг, умоляя о помощи, 22 июля писал эфдокентско уездному начальнику: "Ханское войско все перешло к мятежникам, по нам стреляют и преследуют. Вышлите хоть сотню на помощь пo дороге в Махрам и Беш-Арык. Отступаем с ханом". Это письмо не дошло до места назначения. Оно было по дороге в киштак Канабадам перехвачено-повстанцами, а джигит, несший его, спасся бегством пешком в Ходжент. Беглецам пришлось бежать почти беспрерывно, даже и ночью. Преследование их продолжалось двое суток до самого Ходжента, куда прибыли беглецы вечером 24 июля; восставшие отбили у Худояр-хана 2 арбы, нагруженные ценностями, убили 10 его сторонников и ранили 9 человек . Худояр-хан и окружающие его лица спаслись от заслуженной кары со стороны восставших трудящихся лишь благодаря царскому казачьему отряду, во главе которого стояли полковник Скобелев и коллежский советник Вейиберг. Это хорошо видно из рапорта начальника Ходжентского уезда подполковника барона Нольде от 25 июля 1875 г., к которому прибыли указанные беглецы. "И если бы не отряд полковника Скобелева, — подчеркивал этот царский чиновник, — xaну не спастись бы.
Вообще и сам хан и свита его выражают мнение, что если бы не эта горсть русских с полковником Скобелевым, ни один человек из них не ушел бы, не говоря уже о казне и семействе хана, которые положительно потеряли бы возможность достигнуть Ходжента". Царская колониальная власть сочла невозможным пребывание Худояра вблизи границы Кокандского ханства. Вскоре его со свитой отправили в Ташкент, куда он прибыл 8 августа. Здесь Худояр-хана принял туркестанский генерал-губернатор Кауфман. Хан сдал в Ташкентское отделение государственного банка серебро на 140 тыс. рублей. 12 августа его с семейством и приближенными отправили в Оренбург. Однако это не привело к желаемому для царизма результату, т.е. положило конец народному восстанию.
Повстанцы заняли столицу ханства г. Коканд, жители которого присоединились к ним. Они расправлялись с оставшимися хански ми чиновниками и другими представителями феодальной знати Восставшие "произвели много убийств, - писал Кауфман в 1875 г в своем рапорте. прежде всего служащих беков Худояра". Н.Корытов, который еще в то время проявил интерес к рассматриваемому восстанию и его руководителю Пулат-хану, подчеркивал что "'они (восставшие — К.У.) подступили к г. Коканду. К ним примкнула кокандская чернь. Часть бунтовщиков бросилась грабить богатых и ханскую орду, а другая с Хасан Кылей и кыргызами разыскала спрятавшегося Султан-Муразбека (брата Худояр-хана, правителя г. Маргелана — К.У. ). Представителям феодальной знати, за исключением некоторых, удалось спастись бегством.
Борьба трудящихся против кокандских ханов и их покровителя — царской власти в 1875—1876 гг.