Кыргызы-гяньгуни
Наиболее раннее упоминание кыргызов под китайским названием «гянь-гунь», «гэгунь», или «цзяньгунь», относится к 201 г. до н.э. Древние племена гэгунь названы в числе других номадов, покоренных в Центральной Азии хуннским шаньюем Модэ (Бичурин, 1998. С. 51). В других китайских источниках в конце I тыс. до н.э. - первой половине I тыс.н.э. они назывались различно: «гегу», «цзегу», «цзюйу» и др. (Кюнер, 1961. С. 55). Древние кыргызы неоднократно упоминаются вместе с «динлинами», поэтому ученые неоднократно пытались реконструировать этническую историю обоих народов в их взаимодействии. Еще в середине XIX в. Н.Я. Бичурин, который впервые перевел сведения о древних и средневековых кочевых народах Центральной Азии из китайских династийных историй, высказал предположение, что «динлины» проживали в Сибири, на землях «от Енисея на восток до Байкала, по левую сторону Ангары» (Бичурин, 1998. С. 51. Примеч. 1). Немецкий синолог В. Шотт отождествил «истинных кыргызов» с населением Южной Сибири (Schott, 1864. S. 432-461).
В этот же период В. В. Радлов предпринял опыт изучения «кыргызских могил» в долине р. Абакан (Радлов, 1989. С. 456). В конце 1920-х годов В. В. Бартольд предположил, что в древности кыргызы-гяньгуни могли проживать в районе оз. Кыргыз-Нур на территории северо-западной Монголии (Бартольд, 1963. С. 477). В дальнейшем исследователем Южной Сибири С. В. Киселевым предложена гипотеза о сложении таштыкской культуры «динлино-гяньгуньских племен» на Енисее (Киселев, 1949. С. 267, 268). Это предположение было поддержано Л. Р. Кызласовым, который утверждал, что хунны, покорив «владение» динлин-тагарцев, частично вытеснили их на север, оставшаяся часть динлинов, смешавшись с «пришельцами гяньгунями, положила начало новой эпохе - таштыкской» (Кызласов, 1960. С. 162).
Эта гипотеза получила широкое распространение среди специалистов по археологии Южной Сибири, хотя некоторые отмечали, что китайские известия о динлинах не могут относиться только к Минусинской котловине, поскольку эти племена проживали на весьма широкой территории Центральной Азии (Савинов,1984. С. 12, 13).
Отдельные археологи выражали сомнение по поводу отождествления носителей таштыкской культуры с гяньгунями (Вадецкая, 1999. С. 178-181). Л. А. Боровкова по китайским источникам уточнила районы проживания динлинов и гяньгуней в хунно-сяньбийскую эпоху в пределах Восточного Туркестана {Боровкова, 1989. С. 62).
В начале I в. до н.э. динлины по-прежнему оставались в подчинении у хуннов. Вероятно, в таком же положении были и гяньгуни. По повелению хуннского шаньюя их правителем, «динлин-ваном», был назначен перебежчик из Китая Вэй Люй, происходивший из кочевников, «хусцев», находившихся в этот период в подчинении у империи Хань. В это же время попавший в плен китайский военачальник Ли Лин был принят на хуннскую службу и назначен «юсяо-ваном» (Таскин, 1973. С. 116). Енисейские кыргызы считали, что их правящий род происходит от этого пленного ханьского полководца. Члены династии Тан, возводившие свой род к Ли Гуанли, старшему родственнику Ли Лина, признавали эти родственные связи и даже пытались строить на этом союзные отношения с Кыргызским каганатом (Худяков, 2003. С. 176).
После распада хуннского объединения на две орды, одна из них двинулась на запад, в Восточный Туркестан. Во время этого похода хунны покорили несколько племен, среди которых были и гяньгуни. Во время похода хуннское войско пришло в места обитания усуней, которые находились в Притяньшанье. Через некоторое время хуннская орда шаньюя Чжичжи ушла на запад, где была разгромлена и прекратила свое существование (Боровкова, 1989. С. 61).