Описания Оша русскими и иностранными путешественниками
После ликвидации Кокандского ханства на его территории была образована Ферганская область Туркестанского генерал- губернаторства. Размеры новых административных единиц— уездов — на первых порах определялись границами бывших вилайетов с их бекствами и саркерствами. В Ошском уезде вначале оставались Булак-Башинское бекство и Ошское саркерство, позже взамен них были созданы волости. Город Ош стал уездным центром Ферганской области, начальником которой назначается сподвижник Скобелева майор Ионов. Здесь, как и в областном и краевом центрах, царские власти решили основать новый, «русский город», южнее существовавшего старого Оша, вверх по р. Ак-Бура. Первыми его строителями и жителями были простые русские солдаты. С 10 марта 1876 г., когда в Оше расположился 4-й Туркестанский линейный батальон, всю весну и лето весь его личный состав строил казармы, склады и новые дома. Комендантом города стал подполковник П. Г. Родзянко.
В отличие от древнего Узгена и известного «святыми» достопримечательностями Джалал-Абада к 1917 г. Ош пережил значительные перемены: расширился территориально, значительно возросла численность его населения, изменился состав жителей. Но, как и прежде, более обжитыми оставались кварталы у торговых и культовых мест и менее — городские окраины, кое-где (особенно у дорог, ведущих в город) переходившие в сплошные сады, поля и выгонные пастбища для скота.
Краткие, но любопытные описания Оша, его старого и нового города, оставили русские и иностранные путешественники. Так, Гийом Капю — участник французско- киргизской экспедиции на Памир 80-х годов XIX в. писал: «С высоты террасы дома уездного начальника... перед нами открывается вид на город Ош, похожий на беспорядочное скопление желтых глинобитных домиков, скученных среди высоких тополей, подобно булыжнику на большой стройке. На его краю возвышается необычной формы одиночная гора с белеющим на ней пятном мечети Тахт-и Сулейман, или трон Соломона».
Небезынтересно впечатление англичанина Дунмора о новой части города и его главной улице, посетившего Ош 29 декабря 1892 г.: «Мы въехали на длинную улицу, засаженную с двух сторон тополями, с довольно хорошим покрытием. Проехали мимо большого числа одно-этажных домов, похожих на индусские хижины, но выстроенных на значительном отдалении друг от друга. На этой улице в основном располагались дома офицеров, казармы русских солдат, тюрьма, а также другие общественные заведения—почта, телеграф, различные гражданские и военные учреждения. Здесь также было несколько лавок, расположившихся в стороне, под тополями».
А вот еще одно описание, оставленное русским путешественником И. П. Ювачевым, посетившим Ош 16 марта 1907 г. по предложению редакции журнала «Исторический вестник»: «В Ош прибыл среди ночи и остановился в единственной гостинице на главной улице города. Номера сравнительно чистые.
Рано утром я уже гулял по городу. За собором растилается большая площадь. Кругом казенные здания. Далее — военные.
Вдоль горной реки Ак-Буры тянется большой сад, такой же немой и безжизненный в это время года, как и андижанские сады.
На быстрой Ак-Буре стоит деревянный мост с искусственными насыпями на берегах. Плотина и дамбы показывают, какая борьба здесь идете рекою в большие разливы. Редкий год, чтобы «селевая» (от таяния снегов на горах) вода не снесла Акбуринского моста. Теперь надумали строить мост кесонный.
Меня направили на ту сторону каменистой реки, в обширный парк уездного начальника. Его поместительный дом расположен на горе среди красивой рощи деревьев. Место это, очень живописное и здоровое, принадлежало когда-то кокандским ханам. Отсюда открывается прелестный вид на всю долину верховьев реки Сыр-Дарьи».
Мы привели пространные выдержки о внешнем облике города Оша, который запечатлели в своих публикациях иностранные и русские путешественники, потому что они позволяют нам составить самое яркое впечатление о городе. Действительно, надо сказать, особо резкого контраста между центральной частью Оша и его окраинами, столь характерного для крупных промышленных городов европейской России, в нем все же при общей низкой плотности застройки не наблюдалось. Но намечался и все более проявлялся другой контраст, единодушно отмечавшийся современниками: между старым — «туземным» — городом и его новой, создаваемой царской администрацией — «русской» — частью. Характеризуя старую часть города, мусульманская газета, выходившая в Оренбурге, писала: «Как и во многих городах Туркестана, в городе Ош дома построены в беспорядке, улицы узкие, неровные и многоповоротные». Новая часть города застраивалась уже по плану.
Сама организация городской территории создает одну из особенностей, свойственных каждому отдельному городу. Для городских земель Оша характерно абсолютное преобладание обширной усадебной территории над сравнительно небольшим пространством, занятым базарными площадями, улицами, казенными и административными зданиями. А сельскохозяйственные угодья придавали Ошу, как и многим другим древним среднеазиатским городам, еще более полусельский облик.
Первые обобщенные статистические данные о землевладении г. Ош
Первые обобщенные статистические данные о землевладении г. Ош относятся к началу сентября 1882 г., когда межевщиком Ошской организационной комиссии старшим землемером Ивановым подписан и первый план города. Всего в городском наделе состояло 2873 дес. 680 кв. саж., включая территорию только начавшей застраиваться верхней, или новой («русской»), части города, в том числе удобной земли 2222 дес. 720 кв. саж., неудобной — 422 дес. 720 кв. саж., казенной — 52 дес. 1500 кв. саж. и лишь немного меньше вакфной— 51 дес. 1340 кв. саж., (в том числе неудобной 10 дес. 730 кв. саж.). Последнее свидетельствует об остатках еще довольно значительного землевладения мусульманской церкви в пределах городских границ.
Более подробные сведения о городской надельной земле и различных ее категориях приводятся уже на картушах двух последующих планов города— 1888 и 1912 гг. В основе плана 1888 г., составленного межевщиком Ферганского областного правления Рычковым, лежал план 1882 г., проверенный при повторной съемке и уточненный ошским землемером Поповым.
Цифровые данные на картушах этих планов почти полностью совпадают, причем из плана 1888 г. видно, что под рекой и арыками в пределах города было 41 дес. 100 кв. саж. 7 При съемке «внутренней ситуации» городского надела Оша в 1888 г. в нем оказалось: под городскими кварталами, постройками и садами—1015 дес. 605 кв. саж., иод улицами, переулками и общественными площадями города — 140 дес. 350 кв. саж., под кладбищами — 16 дес. 1085 кв. саж., под мечетями и садами («рощами») при них—11 дес. 1085 кв. саж., под пашней — 380 дес. 2230 кв. саж., под степью— 1200 кв. саж.; под «крутостями р. Ак-Бура и каменистой горой Сулейман»— 76 дес. 1950 кв. саж. Всего к городу причислялось 1742 дес. 1420 кв. саж. столь неоднородной территории.
Эта площадь городского надела (всей удобной и неудобной земли) значилась и в 1912 г. Хотя границы собственно города не изменились за прошедшие три десятилетия, но общее количество городской надельной земли за 1886—1912 гг. уменьшилось на 1000 с лишним десятин пахотной земли, которая отошла к Ошской волости, в которую и были записаны все земледельцы-горожане. Площадь Оша к 1910 г. составляла 17 кв. верст.
Мало расширясь к 1917 г. территориально за счет окрестностей, Ош не поднимался и в высоту, исключая умножавшиеся с каждым десятидетием минареты у мечетей. Пространственный рост города, точнее, его жилой части, связан с возведением новой одноэтажной застройки в верхней части города. Представление о росте селитебной застройки дают следующие данные: в конце 70-х годов XIX в. в Оше насчитывалось около 1000 дворов, а в начале 80-х — 2834, по данным 1900 г. — 4468, к 1904 г. — 6166. Преобладающая масса ошских горожан жила в домах из сырцового кирпича с каркасными надстройками. Домов из жженого кирпича было всего 3 и столько же домов каркасного типа, деревянные жилые постройки вообще отсутствовали.
Кроме 25 домов, крытых железом, все остальные были под камышовыми и плоскими глиняными крышами. Тип жилья оставался таким же и позднее, но его количество продолжало увеличиваться, правда, медленнее в последующем десятилетии. К 1910 г. в Оше имелось 6316 домов, к 1914 г.— 6449. Таким образом, жилая застройка за три с половиной десятилетия выросла почти в 6,5 раза.
Строительство «нового» города
В связи с возрастанием числа жителей отчасти уплотнялась его заселенная часть и несколько усложнялась организация городских земель. В начале XX в. помимо четырех неблагоустроенных площадей (общим размером 15 дес. 1800 кв. саж.) в Оше насчитывалось 117 улиц и 75 переулков общим протяжением 126 верст, а к 1910 г. — уже 137 верст. Однако протяженность мощеных улиц была ничтожно мала — всего 4 версты, а тротуаров (из щебня и гальки, отчасти из жженого кирпича) и того менее — всего 1 верста. Понятно, что все сравнительно благоустроенные улицы, обсаженные деревьями вдоль арыков (таких было всего 3 версты), и «правильно устроенные» тротуары появились лишь в «новом» городе, о котором проявляло некоторую заботу уездное начальство. В 1917 г. общая территория города, отличавшаяся, как уже отмечалось, своей обширностью из-за общей значительности усадебных мест (также более просторных в новой части города) с садами, составляла 1742 дес. 1420 кв. саж. (помимо 25 дес. 1200 кв. саж. собственно казенной земли).
Место для строительства «нового» города, занимавшего территорию в 95 дес., царские власти избрали несколько к югу от «старого» Оша, вверх по течению р. Ак-Бура. По своей планировке его новогородская часть, где улицы прокладывались как бы в шахматном порядке и пересекались под прямым углом, выгодно отличалась от «туземного» Оша и других древних среднеазиатских городов, и селений с множеством узких кривых улиц, и тупиков, со скученной жилой застройкой. Вокруг православной церкви был разбит сквер, а прямо против него— через улицу — парк, простиравшийся почти до самой реки, берега которой были соединены мостом. Через него дорога шла прямо к большому каменному дому уездного начальника. В 1898 г. дом этот стоял на возвышенности в полуверсте от основной застройки в новой части Оша.
В этой части города размещались почтовая станция, где останавливались приезжие (гостиницы в городе долго не было), почтово-телеграфная контора, казначейство, офицерское собрание, больница, приходское училище, русско-туземная школа и, конечно, казармы.
В ответ на постоянные жалобы горожан и в ожидании изредка наведывавшегося с объездом по области или краю нового начальства в начале XX в. уездной администрацией поспешно проводилось некоторое внешнее благоустройство, в первую очередь, чтобы проезд и проход по ошским улицам «был удобен во всякое время года». Так, в 1907—1908 гг. были возведены бетонный мост через р. Ак-Буру, а в городском саду — единственная беседка, были засыпаны гравием две улицы в центре и кое-где проложены тротуары. В 1906 г. длина мощеных улиц составила 1/30 часть общего протяжения улиц. В этом году была построена и первая, столь долгожданная скотобойня с помещением для промывки кишок.
Полицейский участок и тюрьма в Оше размещались в казенных домах, которые, однако, даже судя по официальным документам, оставляли «желать много лучшего». Тюрьма — старое ветхое здание, как и арестантская, в 1908—1914 гг. была постоянно переполнена, а содержавшиеся под стражей узники находились в самых ужасных условиях.
Развитие города
В конце прошлого века во всем Оше был всего один фонарь. Через десяток лет — уже (какой прогресс!) 63 фонаря, в том числе 8 керосино-калильных. В среднем на 1 фонарь приходилось 1,5—2 версты улиц. Нельзя, однако, не заметить, что с организацией уличного освещения, а также появившегося городского транспорта общего пользования в коммунальном хозяйстве в дореволюционном Оше сравнительно с ханскими временами замечался лишь незначительный сдвиг. В 1903 г. в городе было 11 извозчиков и существовала утвержденная властями такса за проезд: 15 копеек — в конец «нового» города, 40 копеек — в конец «старого» (и столько же за 1 час езды). Столь значительная разница в оплате проезда объяснялась не только различной длиной «концов», но, видимо, и сложными условиями передвижения в старом городе с множеством в нем узких кривых переулков и тупиков, заполненных массой народа в прилегающих к торговым точкам местах, особенно по пятницам и в базарные дни.
Мусульманская газета «Вакт» в 1913 г. сообщала: «В Оше есть почтовый и телеграфный пункт. Почту возят из Андижана конем.
Пассажиры из Андижана ездят на бричке..., конем и в почтовых дилижансах. Три — четыре года тому назад начался автомобильный путь».
Рост города, как видим, не сопровождался соответствующим развитием отсталого, карликового коммунального хозяйства, почти не финансируемого из городского бюджета. Не удивительно, что в анкете Центрального статистического комитета, собиравшего сведения о городах Ферганской области, ошский уездный начальник на многие пункты отвечал отрицательно: «водопровода в городе нет», «канализации нет», «пожарных команд нет» и т. д. и т. п.
Водоснабжение всегда играет важную роль в жизни города, а в условиях Средней Азии тем более. Даже в начале XX в. водообеспечение Оша для бытовых нужд, сельскохозяйственной и промысловой деятельности горожан основывалось еще на древней арычной системе водопользования из р. Ак-Бура. Отсюда и все вытекающие отрицательные последствия, в частности, острая нехватка воды в летнее время (особенно в засушливые годы) в местах, удаленных от реки и арыков, большая загрязненность воды по мере удаления от реки и т. д.
С ростом населения и городской застройки в Оше все острее становилась проблема содержания города в должном санитарном состоянии: удаление загрязненных вод, всяких отбросов и отходов. Ошская администрация при этом полагалась «на вековой опыт и здравый смысл горожан...». Как сообщал начальник уезда, нечистоты вывозились частью на поля, частью дезинфицировались (в некоторых местах общего пользования и дворах «интеллигентных» домохозяев в новой части города) и закапывались в ямах «без вреда для дворов (!), ввиду глубокого залегания подпочвенных вод» и т. п. Понятно, что в результате такой «заботы» власть предержащих общее санитарное состояние города не только оставалось крайне неудовлетворительным, но и заметно ухудшалось с ростом Оша и его населения.
Таковы были уездный Ош и те перемены по сравнению со временем господства Кокандского ханства, которые произошли в нем к 1917 году и в определенной степени углубили национальные и социальные противоречия в жизни и быте его трудового населения и городской эксплуататорской верхушки.