Охотник Багыш
(по мотивам кыргызской народной сказки )
«Долго, нет ли, бедно ли, богато
Жили-были на земле когда-то» -
Так обычно сказки говорят.
О Багыше, в сказку веря свято,
Расскажу я вам на новый лад.
...Русла рек, поимых родниками,
Лес непроходимый окружал.
И деревья тёрлись в нём стволами,
И от искры вспыхивал пожар.
Птицами и дикими стадами
Та земля была населена.
Солнце днём сияло над горами,
Ночью озаряла их луна.
И среди невиданных растений,
В окруженье сказочных красот,
Тепля очаги своих селений,
Жил в те годы труженик-народ.
Метко стрелы острые разили
Птиц, зверей и летом, и зимой.
Красоты, невиданной на свете,
И жену имел он, говорят.
И у них росли и крепли дети,
Сын и дочь — с косичками до пят.
Вот умело трогая поводья,
Верный лук держа наперевес,
Двинулся в охотничьи угодья
Мой Багыш через дремучий лес.
В помощь двух джигитов снарядили,—
Ведь с добычей труден путь назад,—
Всех троих в дорогу проводили
Жители аила — стар и млад.
Всадники всё выше поднимались
По тропе, приметной только им.
И вблизи поляны оказались,
Что считалась пастбищем лесным.
Тут подняли шум они в округе,
Разбудив таинственную тишь.
Заметались элики в испуге —
Метко стрелы в них вонзал Багыш.
Всю добычу кинулись джигиты
Подбирать, от радости дрожа.
А Багыш с мечтой, до срока скрытой,
Всё смотрел на склон, где жил кульджа.
«Эта высь доступна только птице...»
Прежде чем продолжить дальний путь,
Он из родника попил водицы
И прилёг в тени передохнуть.
Сон его сморил дремотой сладкой. Вдруг!..
Понять он ничего не мог —
От когтей, сведённых мёртвой хваткой,
Боль его пронзила, как ожог.
Огляделся он на всякий случай...
Всё внизу — деревья и кусты.
Беркут подхватил его могучий!
Подстерёг и грянул с высоты.
И в когтях истёк бедняга кровью,
Стало вдруг в глазах его темно.
Поднял его беркут до гнездовья,
Бросил, словно мёртвого, на дно.
На скале, в гнезде, почти отчаясь,
Жил Багыш, и к смерти был готов.
И жестоким голодом терзаясь,
Отнимал он пищу у птенцов.
И, едва заслышав клёкот птичий,
Прятался поглубже в тот же миг.
Беркут улетал. А мясо дичи
Сам делил охотник на троих.
Резал шкуры съеденных животных
И сушил, и вил себе ремни,
И концы их связывал он плотно,
И потом спасли его они...
«Целый год тебя, Багыш, мы ждали.
Как нам быть, кормилец, без тебя?» —
Все в родном аиле причитали,
Безутешно плакали, скорбя.
Щёки расцарапала от горя
Бедная красавица-жена.
И её слезам печально вторя,
Вся округа слёз была полна.
По жене тоскуя и по детям,
Вести им не мог Багыш подать.
Сколько ещё жить ему на свете?
Этого никак не мог он знать.
Сколько б он ни проявлял сноровку,
Сколько бы ни связывал ремней,—
Опустил он вниз свою «верёвку» —
Высоко! Не спустишься по ней...
«Я ведь был охотником в аиле!
Чем теперь я людям помогу?»
И мечты о доме уносили
Вдаль его, к родному очагу.
«Как мне быть? — терзался он вздыхая.
Небеса свободы не хотят...»
Гладил оперение, лаская
Повзрослевших сильных беркутят.
Дав мясца им наклеваться вволю,
Говорил печально сам с собой:
«А мои птенцы — их тоже двое —
Не дождутся-ждут меня домой.
Были б крылья, я бы их расправил,
Полетел бы радостно к земле.
Где родных детей своих оставил...
Крыльев нет! Я — пленник на скале!»
Словно так душа его хотела,—
Два птенца, послушные вполне,
Из гнездовья вылетали смело
И парили плавно в вышине...
Ещё долго их охотник холил,
Вскармливал, лелеял, приучал,
Как детей, готовил их на волю,
И надеждой дерзкою крепчал.
Час настал! Надёжными ремнями
Лапы он связал им без труда,
Ухватился за ремни руками —
Будь что будет! — прыгнул из гнезда.
Беркуты с широкими крылами
Вниз снесли Багыша в тот же миг.
Очутился он на той поляне,
Где однажды рок его настиг.
По тропе, которой уходили
На охоту, через крутосклон
Он спустился, и в родном аиле
Появился с беркутами он...
Нет, не зря мы сказки наши любим.
Сказка ложь, да в сказке есть намёк.
Был Багыш-охотник нужен людям,
Ради них и смерть он превозмог.