Ош. Народные выступления в конце XIX в

Выступления горожан Оша и сель­ских жителей уезда в 80—90-х го­дах XIX в. являлись частью народ­ных волнений в Ферганской области.

Повсеместно они вызывались одинаковыми соци­ально-экономическими причинами, будучи направлены против усиления колониального гнета и притеснений местной эксплуататорской верхушки. Религиозная ок­раска или участие в руководстве некоторыми из них феодальных элементов не меняли в целом их общей антиколониальной и антифеодальной направленности.

Вслед за подавлением в начале 1882 г. войсками выс­туплений жителей г. Намангана против усиления нало­гового гнета в сентябре того же года две сотни бедня­ков Оша пытались напасть на дом уездного начальника, но были разогнаны подоспевшей из Маргелана казачьей сотней. Эти выступления выражали активный протест трудящихся горожан и дехканства против введения но­вого поземельно-податного обложения в Фергане.

Власти Ошского уезда были чрезвычайно обеспоко­ены и брожением среди киргизского населения в верхо­вьях р.Ак-Бура в 1884 г., а также последующими на­родными волнениями, нападениями на «туземную» ад­министрацию в других горных местностях уезда в 1885 г.

То был прямой отклик сельской бедноты на крупное восстание в восточной части Ферганы, известное в лите­ратуре восстание Дервиш-хана. Народная молва, дошедшая и до уездных властей, говорила о присылке ошским киргизам писем с призывами «к возмущению». Ходили слухи и об организации летом 1885 г. в Ошском и соседнем Андижанском уездах вооруженных отрядов, возглавленных состоятельным местным землевладель­цем Дервиш-ханом. При неблагоприятном исходе в столкновениях с царскими карательными отрядами вре­менные попутчики повстанцев — феодально-клерикаль­ные элементы, стремившиеся к «ниспровержению рус­ской власти и восстановлению мусульманского владыче­ства в Фергане», предавали рядовых участников народ­ных восстаний, боровшихся против двойного гнета.

Неспокойно было в Ошском и соседних с ним уез­дах Ферганской области также в 1887 и 1891 гг., когда среди населения Оша и уезда распространялись трево­жившие админстрацию слухи об организации на местах повстанческих отрядов для борьбы против ненавистных народу царских властей и местных богачей. В 1887 г. уездные власти напали на след бухарца Сеид Мир Ход- жина, который выдавал себя за Нусрат-хана, якобы по­томка Тамерлана и помощника самого пророка. Он пы­тался поднять население, чтобы «освободить» край от «неверных», а самому стать ханом. Этот один из ново­явленных лжеханов бывал в Оше и был знаком с Нурматом-пансатом — участником восстания Джетим-хана.

Но самым крупным выступлением в Средней Азии в конце XIX в. по числу активных участников, размаху охваченных недовольством районов было так называе­мое Андижанское восстание 1898 г. Хотя оно возглав­лялось реакционно-клерикальными элементами, в вос­стании участвовали и трудовые массы. Властями по делу о восстании было привлечено 257 киргизов.

По данным русского военного историка М. А. Терен­тьева, знакомого с материалами следствия, по замыслу руководителя восстания ишана из кишлака Мин-Тюбё Магомед-Али Халифа Мухамед-Сабир Оглы (сокращен­но Мадали, по прозвищу Дукчи-ишан, или «веретен­щик», что говорит о его профессии) повстанцы должны были одновременно и внезапно напасть на русские во­енные лагеря под Маргеланом, у Оша и Андижана. Пос­ле овладения этими городами, а затем и Наманганом, ишан и его окружение намерены были восстановить прежнее Кокандское ханство, сделав ханом племянника Мадали, а если удастся поднять весь народ, взять еще Ташкент и Самарканд и «выгнать русских из края». Конечно, эти далеко идущие цели ишана были чужды рядовым участникам движения, которые, воз­можно, в них и не посвящались. Восстание началось на­падением восставших на русский лагерь под Андижа­ном ночью. Овладение городом, являвшимся форпостом русского царизма в крае, составляло одну из первооче­редных задач повстанцев, но она не была осуществлена из-за предательства примкнувших поначалу к восстанию представителей феодально-родовой знати. Сборным пунктом повстанцев для нападения на ошский гарнизон был назначен Тамчи-Булак в 20 верстах от города, вбли­зи границы между Ошским и Маргеланским уездами. Вечером 17 мая 1898 г. сюда собралось около 300 чело­век восставших из Наукатской волости, вооруженных палками, ножами и т,. п. Предводителем нападающих ишан назначил Оморбека Алимова, которому должны были подчиняться мюриды Мадали. Собравшиеся еще поджидали своих сообщников, но прискакавший пяти­десятник сообщил о выезде из Оша уездного начальни­ка с охраной, и все поспешно скрылись, поняв, что на­мерения их стали известны властям.



Действительно, о волнении среди наукатцев, гото­вивших нападение на Ош, уездный начальник подпол­ковник Зайцев узнал через волостного Карабека Хаса­нова— одного из сыновей Курбанджан-датхи. Тотчас же была послана тревожная телеграмма военному губерна­тору в Маргелан, а стоявшему в Оше 4-му туркестан­скому батальону было приказано принять все меры к защите «русской» части города. Для охраны города бы­ла выставлена дежурная рота, а две другие стояли в полной боевой готовности, была поднята на ноги город­ская полиция и караульщики, вооружена даже офицер­ская прислуга. Примечательно, что для наблюдения за жителями старого города и их намерениями на Сулейман-гору была послана охотничья команда.

Вскоре были опознаны и захвачены предводители повстанцев Оморбек Алимов и его сподвижник Сатыбай Раимбеков, а также последовала широкая волна арес­тов участников готовившегося восстания в городе и уезде.

В этих условиях общее выступление городской бедноты в поддержку восставших «андижанцев» не име­ло смысла, да и цели восстания были ей не совсем понят­ны, а его руководители не всем внушали доверие. Все же за время с 30 мая по 1 июля повстанцы совершили три безуспешные попытки напасть на усиленно охраняв­шийся пороховой склад гарнизона за городом.

Подавляя восстание, царские власти расправлялись не только с непосредственными активными участниками его, но и вообще со всеми выражавшими недовольство двойным гнетом. Решением военного суда в Оше 106 человек были осуждены к смертной казни через по­вешение. Боясь возбудить новое недовольство народа, царь «милостиво» заменил ее осужденным., многолетней ссылкой на каторжные работы в Сибирь.

Среди репрессированных участников Андижанского восстания, после подавления его, оказался ряд горожан Оша из городских низов и полуоседлых жителей Ошско­го уезда.

Большинство повстанцев, как из числа киргизов, так и узбеков, были простыми дехканами подобно шор­нику Мулле Абду Джалил Ганиеву из Оша. Он был сослан на 10 лет в Иркутсткую губернию, где, как известно, отбывал каторгу и привлеченный по делу о восстании выдающийся киргизский акын-демократ Токтогул Сатылганов. После ссылки Ганиев вернулся в род­ные края и дожил до победы Великого Октября, как и прославивший Советскую власть Токтогул Сатылганов. Но к движению, возглавленному Мадали, примкнуло не­мало и феодально-клерикальных элементов, ущемлен­ных в своих правах царизмом.