В какой же стране появилась на свет в 1811 году будущая «мать кыргызской нации», родоправительница Алая?
Некоторые из наших отечественных политиков порой не в меру идеализируют прошлое.
Например, кое-кто видит в Кокандском ханстве идиллию торжества патриархальных порядков.
К досаде таких любителей старины их современники достаточно осведомлены о реальной жизни подданных Коканда. В Кыргызстане тому немало способствовал интерес к жизни Курманджан датки, которая как раз родилась в то неспокойное время. Так Алайская царица будто предупреждает своих потомков об опасном повороте вспять,
к мрачному Средневековью...
В какой же стране появилась на свет в 1811 году будущая «мать кыргызской нации», родоправительница Алая?
Орок - небольшой айыл близ Оша, где издала свой первый крик новорожденная, находился в отсталом в правовом отношении краю. Здесь нормой был произвол. От него не спасали подданных ни богатство, ни чины, ни звания: если простой смертный в любой момент мог стать жертвой самодурства чиновника, то высокопоставленные сановники и даже ханы нередко погибали в череде дворцовых переворотов: обычным делом считались братоубийство и отцеубийство в борьбе за власть.
Подчинение завоеванных народов - кыргызов, казахов, таджиков - обеспечивалось беспощадным террором.
Ханский двор раздирали межродовые усобицы, борьба многочисленных претендентов за престол. Рабство было официально признанным. Налоговая политика основывалась на грубом произволе, поскольку сбор податей ничем не регламентировался. Это была одна из типичных восточных деспотий. Под игом этой деспотии кочевники Южного Кыргызстана находились с момента образования ханства и до его падения, а Северного - в периоды с 1825 по 1855 - 1863 годы.
Оценивая геополитическое значение Кыргызстана и отмечая борьбу за влияние или господство здесь трех более могущественных соседних государств - Кокандского ханства, Цинской империи и России, западносибирский генерал-губернатор Г.Х. Гасфорд в середине XIX в. с полным основанием писал: «Выгодное же положение Дикокаменной орды в угле трех смежных держав, как природная местность, ею занимаемая, и более воинственный их дух, нежели других кыргызских (казахских) племен, делают преобладание сею ордою предметом весьма важным для каждой из трех держав».
Выходит, кокандским правителям приходилось серьезно считаться со своими южными соседями - кыргызами. Во-первых, они обладали реальной военной силой, ополчением, находящимся почти в постоянной боеготовности. Во-вторых, кыргызские кочевья лежали на пути традиционных торговых трасс, соединявших Среднюю Азию с Восточным Туркестаном, Индией, и состояние торговли Коканда с Востоком во многом зависело от благорасположения южных кыргызов, лояльности кыргызских родоправителей.
Постепенно вооруженной силой, хитростью, а нередко и коварством кокандские правители к концу XVIII в. подчиняют южнокыргызские племена, а их родоправителей лаской и подарками привлекают к себе на службу.
Кыргызско-кокандские взаимоотношения в XVIII столетии
