Минимальное влияние Кокандского ханства на хозяйственную жизнь кыргызов
Влияние кокандской колонизации на кыргызов
Кокандцы поощряли кыргызов к закреплению за одним каким-то местом, образованию оседлых или полуоседлых кыштаков. Кыргызы попадали под постоянное внимание и контроль ханских чиновников, зимовки привязывали их к определенным местам и в случае бунтов, возмущений, восстаний кыргызы оказывались в окружении кокандцев.
Скотоводство также поощрялось кокандцами, поскольку войску нужна была конница, а оседлому населению - мясо для питания. Поощрялись коневодство и овцеводство: коневодство давало для поиска и хороших всадников - кыргызы преимущественно призывались в конницу ханства и составляли добрую часть его наиболее подвижного войска. В ханстве имелся даже особый Алайский отряд. Конники, рядовые которых назывались джаван, должны были являться на своих лошадях.
В одном из кокандских документов о записи конников в войско было такое поручение ответственному за это дело: «Перепиши достоверно в каждом кишлаке людей состоятельных и сильных юношей (искусных наездников), в козлодрании (бузкаши), подданных (фукара), буде (у них) лошади хорошие, быстрые. В списках будущих воинов отмечалась даже масть лошадей, на которых они являются. Для кокандцев отношения с кыргызами выражались не столько в закреплении за собой их территорий, пастбищ, но и в привлечении кыргызов со скотом в свои пределы, ибо налог взимался со скота. В 1859 г. кокандцы, собрав налог - зякет - со скота у бугинцев, пообещали поставить на р.Тюп курган для защиты их от сарыбагышей, но предлагали бугинцам спуститься с Текеса на прежние их кочевья - в Прииссыккулье.
«Довольно свободно чувствуя себя летом в неприступных горах, кыргызы на зимовки вынуждены были спускаться вниз и здесь предаваться во власть кокандских гарнизонов, «которые их тогда грабят», - сообщал казах К. Бедегиев, бывший в 1834 г. в плену у кыргызов.
Большие перекочевки кыргызов были связаны, кроме поисков лучших пастбищ, также со стремлением избежать опасного давления и гнета кокандцев. Манап Джантай, кочевавший в Чуйской долине в 1863 г., опасаясь угрозы кокандцев, намеревался перекочевать в сторону Кунгей- Ала-Too и обращался к русским властям, что если они предоставят ему во владение урочище Кебень, то он откажется от Кунгея. Просьба была обусловлена тем, что, откочевав традиционно на Кунгей, он попадал в это время на кокандскую территорию и становился, таким образом, кокандским подданным и ханским должником, а получив разрешение на урочище Кебень, оставался российским подданным.
Откочевки ханы стремились пресекать как крутыми мерами наказания, так и привлечением кыргызских феодалов подарками. В одном из писем от имени кокандского хана кыргызские манапы Джантай и Байтик приглашались «со всеми своими волостями и стадами» перекочевать в пределы ханства. Для их привлечения был послан с подарками Койчи, сам кыргыз из рода карабагыш.
Отдельные авторы считали, что линия построенных кокандцами укреплений от Ташкента до Алма-Аты являлась результатом хорошо продуманного плана военно-хозяйственной экспансии против кочевников, что благодаря этим крепостям кокандцы отрезали кочевую степь от горных летовок и поставили кочевников в зависимость от кокандских гарнизонов.
Нам кажется это положение в принципе неверным. Во-первых, линия крепостей не пересекала кочевые пути из степи в горы, а проходила как бы параллельно им, так как ее даже условно можно назвать пограничной казахско-кыргызским кочевьям. Во-вторых, их цель заключалась не в пересечении путей, а в сборе зякета, для чего крепости основывались в местах сосредоточения зимовок кочевников. В-третьих, крепости и «колонизация» не влияли и не вмешивались во внутреннюю хозяйственную жизнь.
Итак, рассмотрев вопрос о влиянии Кокандского ханства и кокандской колонизации на хозяйственную жизнь кочевников и скотоводство, можно сделать вывод, что это влияние было минимальным. Каких-либо существенных изменений в многовековом традиционном скотоводческом хозяйстве кыргызов в составе Кокандского ханства или от зависимости от него не произошло. Разумеется, это также не способствовало распространению среди кыргызских кочевников кокандского варианта суннизма.
Длительный процесс перехода кыргызов от кочевья к земледелию
