История развития киргизского балета
Рождение киргизского балета
На протяжении столетии земля киргизская не раз становилась ареной жестоких битв. Киргизский народ испытывал владычество тюркских, монгольских, джунгарских, кокандских ханов. Менялись завоеватели, но ничего не менялось в судьбе народа. Оторванный от культурных центров, нещадно эксплуатируемый как завоевателями, так и собственными баями и манапами, киргизский народ находился в состоянии крайней отсталости. Грамотность, письменная литература, наука были недоступны труженику.
Но даже в условиях самого беспощадного угнетения художественный талант народа крепчал и развивался. Какую бы область народного творчества мы ни взяли, будь то игры или обряды, рассказы манасчи или песня акына — всюду видны элементы яркой театральности. Но несмотря на это в дореволюционную эпоху народное творчество не имело возможности перерасти в более развитые формы искусства. Только Великий Октябрь, принесший подлинную свободу угнетенным народам царской России, открыл им широкий доступ ко всему наследию мировой культуры. И как естественное следствие этого исторического перелома начинается бурное развитие киргизского профессионального искусства во всех его формах, в том числе яркого, самобытного искусства танца, определившего рождение киргизского балетного театра.
Огромный опыт, накопленный русским балетным театром в конце XVIII в. и на протяжении XIX в., способствовал невиданному его расцвету после Великой Октябрьской социалистической революции. Слава русского балета облетела все континенты. Достойно продолжает его демократические традиции советское балетное искусство, подарившее миру таких выдающихся балерин и танцовщиков, как Е. Гельцер, В. Кригер, М. Семенова, Г. Уланова, С. Лепешинская, М. Плисецкая, В. Чабукиани, Н. Дудинская, Т. Вечеслова, С. Головкина, С. Мессерер, М. Габович, К. Сергеев, О. Иордан и таких балетмейстеров, как А. Ваганова, В. Вайнонен, Р. Захаров, Л. Лавровский, И. Моисеев, А. Мессерер, Л. Якобсон, Н. Холфин.
Русская балетная школа была тем фундаментом, на котором поднялось величественное здание советского многонационального балетного искусства с его богатым репертуаром и талантливыми артистами. Наглядным примером тому служит киргизский профессиональный балет.
В давние времена у киргизов вряд ли могло существовать искусство танца в современном понимании, хотя тяга к пластическому движению, в котором можно было бы поэтически выразить настроение, чувства, существовала всегда, как об этом свидетельствуют различные виды фольклора.
До Великой Октябрьской социалистической революции киргизское устно-поэтическое творчество во всех его областях развивалось стихийно, большей частью вопреки существовавшим государственным и религиозным законам. Запрет властей — с одной стороны, и низкий уровень жизни народа — с другой, были основными причинами отсутствия в прошлом профессионального искусства. Но если все же на протяжении веков существовали многочисленные жанры устно-поэтического творчества, то прошло немало времени, прежде чем наступила возможность заговорить об искусстве танца.
Был ли у киргизов в прошлом танец?
До недавнего времени ответ на этот вопрос не вызвал бы особых затруднений. Авторы многих работ о киргизском искусстве категорически отрицают существование когда-либо киргизского хореографического фольклора, народных плясок. Вряд ли можно безоговорочно присоединиться к этой точке зрения.
Как известно, народы Средней Азии, несмотря на близкое соседство, шли в своем историческом развитии разными путями. Киргизы и казахи, например, вели кочевой образ жизни, а узбеки всегда жили в условиях оседлости. Это определило и различный уровень художественной культуры этих народов. Узбеки создали свое профессиональное искусство, какого, естественно, не могло быть у кочевников. Исследователь истории узбекского театра Анна Корсакова пишет о существовании у узбеков профессиональных танцовщиц и танцовщиков («бачи»), которые устраивали балетные представления во дворцах ханов .
Однако специфика кочевого образа жизни еще не дает оснований считать, что у киргизов не было в прошлом самодеятельного танца, отображающего особенности быта, жизни народа. Для такого предположения есть достаточно причин; о них — ниже. А сейчас уместно будет напомнить высказывание В. И. Ленина, о том, что надо «не забывать, основной исторической связи, смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь» . Эти ленинские слова являются ключом и к нашей теме.
Рассматривая историю развития киргизского балета диалектически, мы обязаны следовать исторической связи данного процесса, искать его истоки во всей совокупности художественной культуры народа. Трудно представить себе, что стремление киргизов к ритму и пластике, ярко выраженное в различных формах этой культуры, не нашло выражения хотя бы в самом примитивном танце.
В трудах русских путешественников дореволюционного времени не раз указывалось, что в редкой киргизской юрте не было музыкального инструмента, и почти каждый киргиз умел играть на каком-нибудь из них. Сохранившиеся старинные киргизские народные мелодии нередко обладают складом, напоминающим танцевальную ритмику.
Взять к примеру широко распространенную в народе мелодию марша «Ботой», обработанную Токтогулом. Есть в этой мелодии та молодецкая удаль, которая сопровождает обычно бурный порыв, проявляющийся в бешеной пляске, где темперамент находит выход в широких размашистых движениях. Песни акынов в сопровождении комуза или кыяка, хотя и носили большей частью речитативный характер, но в них, как заявлял еще В. В. Радлов, всегда наблюдался «ясный ритмический рисунок» . На это же указывает знаток киргизского музыкального фольклора А. В. Затаевич. В частности, комментируя пьесу Токтогула «Тогуз Кайрыш» («Девять вариаций»), он отмечал: «Эта пьеса у него «так и изливается», навевая своим мерным, четким ритмом мысль о приложении данной музыки к какому- либо... танцу». Современный исследователь киргизской музыки В. Виноградов делает ещё более определенное сообщение: «В киргизской музыке есть много игривых, веселых песен, залихватских плясовых наигрышей».
Музыкальные наигрыши и напевы, обладающие ритмической стройностью, характерной для танца, не были случайностью. Они отражали объективные закономерности жизни киргизов, наличие в их художественной практике элементов того, что принято называть танцевальной культурой. Пусть она существовала в зачаточных формах, но она существовала настолько реально, что нашла свое отражение в смежном виде искусства — музыке.
Исследователями киргизской музыки доказано, что танцевальные ритмы были всегда присущи киргизской народной музыке. Если музыка пронесла через века свой характерный склад, в том числе танцевальные ритмы, то потому, что развитие музыкального фольклора находилось в более благоприятных условиях, чем танец, на который существовал взгляд как на низшее, даже недостойное занятие. Этим объясняется неравномерность развития различных видов искусства в прошлом. Но то, что в музыке развивались и сохранялись танцевальные ритмы и мелодии, заставляет предполагать существование в далеком прошлом каких-то прообразов современного танца.
О существовании у киргизов танца свидетельствует и эпос «Манас». Наконец, никак нельзя пройти мимо факта словарного обозначения танца. В киргизском языке существуют слова бий (танец), бийлее (танцевать), бийчи (танцовщик), бийчи киши (танцор), эл бийлери(народные танцы) . Правда, этимология корневого слова бий науке в точности неизвестна. Как предполагает акад. К. К. Юдахин, это слово принадлежит к заимствованиям, но время его появления в киргизском языке не установлено. Во всяком случае, оно не является неологизмом, широко бытует в народе и имеет много словообразований. В частности, помимо слова бийчи, акад. К. К. Юдахин указывает и на бытование такого термина, как бийчи кю (плясовая мелодия) .
Доводов за существование танцевального фольклора в прошлом не меньше, чем против. Но, конечно, закономерен вопрос: чем объяснить, что ритмика в музыке и песнях народа не только сохранилась, но и развивалась, а следы танцевального фольклора трудно обнаружить? Ответов может быть много. Не исключено, что танец исчез под давлением бытовой специфики или каких- нибудь иных исторических условий, создавших благоприятные условия для гонения на него. Нам представляется необходимым хотя бы вкратце остановиться на вопросе об истоках неоспоримой театральности киргизского народного искусства, которые, по нашему убеждению, явились решающим фактором ускоренного, в историческом аспекте, становления киргизского национального балета.
