Герой Великой Отечественной Войны кыргызстанец Конкин Григорий Ефимович



Герой Великой Отечественной Войны кыргызстанец  Конкин Григорий Ефимович

Герой Советского Союза Конкин Григорий Ефимович


Григорий Ефимович Конкин- стрелок 4-й роты 2-го батальона 1075-го стрелкового полка 316-й стрелковой дивизии 16-й армии Западного фронта, красноармеец.

Родился в 1911 году в селе Покровка ныне Джети-Огузского района Иссык-Кульской области в крестьянской семье.

Русский. Окончил начальную школу. Работал в колхозе имени В.И. Чапаева

В Красной Армии с 1941 года. Участник Великой Отечественной войны с 1941 года.

Стрелок 4-й роты 2-го батальона 1075-го стрелкового полка (316-я стрелковая дивизия, 16-я армия, Западный фронт) красноармеец Григорий Конкин 16 ноября 1941 года в бою у железнодорожного разъезда Дубосеково Волоколамского района Московской области в составе группы истребителей танков во главе с политруком В.Г. Клочковым и сержантом И.Е. Добробабиным участвовал в отражении многочисленных атак танков и пехоты противника.

Группа, вошедшая в историю битвы под Москвой и Великой Отечественной войны, как 28 героев-панфиловцев, уничтожила восемнадцать танков. Пал смертью храбрых в этом бою. Похоронен в братской могиле у деревни Нелидово Волоколамского района Московской области.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 июля 1942 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистским захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм красноармейцу Конкину Григорию Ефимовичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Герой Великой Отечественной Войны кыргызстанец  Конкин Григорий Ефимович

Награждён орденом Ленина.

В помещении Нелидовского сельского клуба открыт музей, посвящённый 28-и героям-панфиловцам. На могиле воздвигнут мемориал. Именем Героя названы село в Джети-Огузском районе, школа в этом селе, улицы в городе Пржевальск и селе Покровка. В селе Покровка установлен бюст Григория Конкина.

РУБЕЖ БЕССМЕРТИЯ

Бомбардировка, минометный и артиллерийский обстрел продолжались уже второй час. Вздымались над окопами перемешанные со снегом багрово-черные хлопья земли, падали, как подкошенные, на стылую землю хрупкие подмосковные березки.

Вдавливая свое крупное тело в узкую нишу траншеи, Григорий Конкин успевал между взрывами взглянуть на друзей. Они были справа и слева, правда, не так близко, как хотелось бы и как просила томительно ноющая ожиданием решительного боя душа, но все же были. Родные и близкие.

Он прозевал этот миг, когда на кромку непотревоженного белого поля выползли первые угольно-черные громадины, он лишь услышал требовательный голос Клочкова: «Танки! Приготовить гранаты и бутылки!»—и не¬вольно бросил взгляд на горизонт.
Герой Великой Отечественной Войны кыргызстанец  Конкин Григорий Ефимович

Да, это были вражеские танки. Неуклюжие, угловатые, приземисто-широколобые.

Григория окатил острый холодок и потек за ворот, по спине.

Их было много, надвигались они веером, угрожающе покачивали стволами пушек, и ни один из них нельзя было пропустить.

Это был 147-й день войны и последний день его жизни.

А в далекой прииссыккульской деревне Калиновке уже близился полдень, и в доме Григория Конкина пекли пироги, чтобы отметить двухлетие дочери Антонины. И что-то будто бы отозвалось в этот миг в солдате, и еще сильнее защемило его истосковавшееся по близким сердце.

Призывали его в июле. В Алма-Ате, где формировалась 316-я стрелковая дивизия, его определили рядовым в третье отделение первого взвода второй роты второго батальона 1075-го стрелкового полка. С той поры прошло немногим более четырех месяцев, минуты прощания с женой Ольгой и детьми помнились отчетливо и не забывались.

Отчетливо помнилось и все то прошлое, что было его далеким детством и менее далекой юностью. И с особенной трепетностью все вспоминалась и вспоминалась его первая встреча с Олей...

Крестьянский сын, с восьми лет начавший работать по найму, он хорошо усвоил, что такое труд подневольный.

Хозяин, у которого батрачил Григорий, привязывал его, мальчишку, к седлу — так надежнее, не свалится, если заснет,— и часами заставлял гонять лошадь с бороной по свежевспаханному полю. Немели ноги, тело деревенело, саднило в спине, растекались кровавые круги в глазах, а долгий изнурительный день все не кончался.

Однажды, обессиленный и одуревший от вовсе не детского напряжения и духоты, он не справился с заупрямившейся лошадью, в сердцах резче обычного рванул повод. Попятившись неожиданно, лошадь запуталась в сбруе и повалилась на бок, едва не изуродовав парнишку. Но жалости к нему не было. Дав Григорию подзатыльник, хозяин успокаивал коня.

В 1928-м, когда исполнилось семнадцать, отец взял его на базар, и вечером они вернулись, ведя в поводу собственную лошадь. Понурую, взъерошенную, но свою.

Да, жизнь налаживалась, это почувствовали все. Еще через несколько лет километрах в двадцати от родной Покровки появилось новое село Калиновка — усадьба вновь организованного специально для безземельных колхоза имени Чапаева, и Конкины, сдав лошаденку и бричку, стали его полноправными членами.
Герой Великой Отечественной Войны кыргызстанец  Конкин Григорий Ефимович

Работы Григорий не чурался, делал добросовестно все, что поручали. Пахал и сеял, как и отец, строил дороги на горные пастбища, но больше всего любил плотничать. Ощущение легкости послушного топорика в руке было для него самым приятным ощущением.

Да в этом, наверное, и был его главный крестьянский талант, который он открыл для себя вовсе нечаянно, когда вдруг потянуло переоборудовать колхозную молотилку. И переоборудовал, всем понравилось, и было отмечено, что работать на ней стало легче и удобнее.

Окрыленный успехом и ценным подарком правления, вскоре он уже носился с идеей переносных кормушек и убедил, что они нужны. Потом принялся строить легкие разборные домики для чабанов.

Он жил спокойно и уверенно на своей земле, наконец-то познав долгожданную радость свободного труда, и теперь, оказавшись в стылых подмосковных лесах, готов был по¬жертвовать ради этой свободы, хотя бы для детей, если уж не для себя, даже жизнью.

Отец его, старый солдат царской армии, Ефим Савельевич, всегда учил сдержанности, но умел при необходимости и рисковать. Как- то на пути в Джеты-Огуз дорогу им преградили бандиты.

— Спокойно, не егозись,—предостерег Григория отец. — У нас им поживиться нечем, не будем связываться.

И действительно, окинув бегло их бричку и лошаденку, бандиты расступились.

Но в другой раз, услышав перестрелку под крутым берегом озера и призывы о помощи, отец сорвался с телеги и с криком «Окружай их! Бери живьем!» азартно бросился на выручку оказавшимся в западне молодым пограничникам.

И вовремя бросился, расчетливо, хотя и был безоружным. Не только спас жизнь ребятам, но и помог задержать нескольких бандитов...

Канонада утихла, танки упрямо лезли к их высотке. Напряжение в траншее достигло предела, Григорий это чувствовал, а мысль его все улетала и улетала куда-то. Удобнее укладывал на бруствер винтовку земляк Григорий Петренко. Зажав гранату в руке, будто застыл каменным изваянием Иван Москаленко. Еще дальше, едва высунувшись из траншеи, замерли, как перед броском, Григорий Шемякин и Николай Ананьев.
Герой Великой Отечественной Войны кыргызстанец  Конкин Григорий Ефимович

С этими людьми его связывало не просто землячество, связывали самые крепкие и самые святые узы боевого братства.

Уже в конце августа по пути на Ленинградский фронт у станции Угловка их эшелон был атакован с воздуха, и им пришлось прийти друг другу на выручку. Разгружались в Боровичах под проливным дождем, отмахали без малого сто километров и вместо передо¬вой, куда так стремились, в составе 52-й армии оказались резервом Ставки Верховного Главнокомандования.




Но долго бездействовать им не пришлось. 10 октября, в разгар подготовки фашистами второго генерального наступления на Москву, дивизия была переброшена в район Волоколамска и уже 14 октября вступила в бой.

За этот минувший месяц Григорий познал и горечь первого отступления — двое суток упорно сражаясь за город, 27 октября к вечеру они все же вынуждены были отступить, и первую радость опьяняющего успеха, усиленную сообщением о параде наших войск 7 ноября на Красной площади.

Танки были совсем близко, минута-полторы и можно забрасывать их бутылками и гранатами. Теперь он уже ничего не слышал и не видел, кроме наползающего лязга гусениц и намалеванных на броне ненавистных крестов.

Сердце учащенно билось и временами буд¬то замирало. Подтаивал под щекой мягкий, голубовато-серый снежок.

Что вспоминалось ему в эту последнюю минуту жизни 16 ноября 1941 года? То, что дочурке Тонечке сегодня исполнилось два года и что жена по заведенному обычаю угощает всех ребятишек мягкими запашистыми пирогами, наваленными горой на столе? Или то, как он впервые подошел к ней на покосе и помог наладить косу, заливаясь краской неловкости и стараясь не встретиться с ней жарким взглядом? Этого теперь уж никому не дано узнать. Но то, что не мог он этого не вспомнить и не мог не унестись своевольной мыслью в родную Калиновку, не мог не пройтись по новеньким скрипучим половицам, которые перестилал перед самым уходом на войну с сыновьями Николаем и Анатолием, у жены его Ольги Семеновны сомнений не было до последней минуты. А предчувствие женщины-матери — это самое великое предчувствие на земле. Не верить ему нельзя.

И снова мелькнула вдали знакомая фигура политрука, хлопнула под гусеницей вражеской машины первая граната.

- Ну давай! Давай! Иди скорее, вражина — говорил, стиснув зубы, Григорий. — Посмотрим, чья возьмет.

Будто бы раздумывая, танк с крестом на броне слегка шевельнул тупой мордой с недлинным хоботом пушки, но тут же опять набрал обороты.

И снова, теперь уже слева, послышался резкий хлопок гранатного взрыва. Еще одна бронированная махина замерла, словно ткнулась в невидимое препятствие.

Короткими очередями бил из пулемета по разбегающимся танкистам Шепетко, дым и смрад несло по траншее. Все кругом гудело, выло, визжало. Все содрогалось от взрывов и стонало.
Герой Великой Отечественной Войны кыргызстанец  Конкин Григорий Ефимович

Матово поблескивали отполированные о снег и землю траки вражеской громадины. Если пропустить, она пойдет дальше. И прогремит своими лязгающими стальными сочленениями по той самой площади, где всего десять дней назад, шел так взволновавший их парад наших войск и над которой, усиленный рупорами разносился столь знакомый миллионам людей, спокойный, уверенный в себе и в них, солдатах Отчизны, голос.

Нет он не должен пройти. И не пройдет. Лучше умереть, чем пропустить.

Глаза слепило от напряжения. Что-то будто колыхалось совсем близко, как на волнах голубого вечернего Иссык-Куля. Не хотелось верить, что все серьезно — война, смерть, что это не во сне, а наяву.

И не хотелось умирать...

Пулеметные очереди прошивали воздух над головами, вонзались в снег совсем рядом, а рука, сжимающая бутылку, все ощутимее наливалась силой. И твердела его крестьянская, как твердела привычно, едва ложилась на ручки плуга.

Он должен это сделать. Сделать уверенно и надежно.

Танк был метрах в пятнадцати.

«Пора» — скомандовал себе Григорий и прищурив глаза, изогнулся в броске.

Звона стекла он ждал долго. Наверное, дольше, чем само приближение танка. Но услышал, не смотря на рев мотора, взрывы и свист пуль, наверное, услышал бы во сто крат более оглушительном хаосе, услышал, оказавшись сейчас вовсе глухим.
Герой Великой Отечественной Войны кыргызстанец  Конкин Григорий Ефимович

Жадно потекла по заиндевелой броне огненная струйка его святой мести. Тонкая, такая неустойчивая будто. Но расползающаяся и расползающаяся. Смертельно поразившая врага.

Поле недавно еще, каких-то минут пятнадцать назад, ровное, белое, как вспушенная вата, лежало перед ним все развороченное, измятое, издавленное гусеницами. Оно дымилось и словно корчилось от нанесенных ему ран.

Через траншею, победно ревя мотором, переваливала еще одна громадина. Но тут же, словно из-под нее, поднялся другой Григорий, Григорий Петренко. Раздался взрыв гранаты. Чудище с крестами на броне дернулось, развернулось на уцелевшей гусенице и окатило Петренко пулеметным ливнем. Повалился Петренко. Медленно и навсегда.

Лежали, неестественно разбросав руки на бруствере, Емцев и Трофимов.

А пулеметный ливень пошел, пошел по траншее, захватил и его своим горячим крылом. И померкло в глазах Григория. Что-то остро и глубоко вошло в него, взорвалось мириадами ослепительных искр...

Понеся большие потери, враг отступил, но ненадолго. Скоро новая, еще более густая лавина стальных чудищ с крестами, редкая цепь автоматчиков двинулись на высоту «251,0». И снова, уже овеянные славой и бессмертием, встали на его пути герои-панфиловцы. Все 28. Живые и мертвые. Потому что и мертвые в этот решительный час боя воодушевляли своей героической смертью живых.
Герой Великой Отечественной Войны кыргызстанец  Конкин Григорий Ефимович

Через некоторое время в село Калиновка Джеты-Огузского района пришло письмо.

«Вам, дорогой подруге Героя Великой Отечественной войны Конкина Григория Ефимовича, командиры и политработники части, где служил Ваш муж, шлют свой пламенный гвардейский привет,— писали командир части полковник Карпов и военком, батальонный комиссар Мухамедьяров. — Вместе с Вами, дорогая Ольга Семеновна, мы разделяем скорбь по поводу преждевременной смерти Вашего мужа и нашего боевого товарища, Конкина Григория Ефимовича, светлый образ которого навечно останется в нашей памяти.

Тяжела наша утрата, но за каждую каплю священной для нас крови фашистские изверги заплатят потоком своей.

Мы беспощадны, и ни один оккупант не уйдет с нашей земли живым».

В колхозе имени Чапаева шел сев, и на общеколхозном митинге земледельцы обещали закончить все полевые работы досрочно. Пахари Иван Светлопузов и Владимир Пышкин, когда-то начинавшие работать под руководством Григория Конкина, поклялись работать каждый за двоих.

«Идешь на фронт, будь настоящим солдатом, наказывал я Григорию на прощанье,— делился своими воспоминаниями в те дни в областной газете отец Григория Ефим Конкин,— Бей проклятых фашистов, пока будут силы, уничтожай их, гадов! А чуть что, Гриша, живым в руки не давайся. Мой сын выполнил этот наказ. Вместе со своими товарищами он храбро дрался против вражеских танков и не пустил их к Москве. Гриша погиб смертью героя, не спасовал, возвысил мою старость. Я горжусь его боевыми делами. У меня еще два сына находятся в действующей армии: Андрей и Иван. Андрей недавно прислал письмо и пишет, что поправился после ранения, снова идет мстить за брата.

А мы, старики, будем трудиться за них тут, на земле».

Не дождался старый солдат своих сыновей...

В апреле 1975-го Калиновку переименовали в село Конкино, имя Героя присвоено начальной школе и одной из улиц в районном центре Покровка, моря и океаны бороздит теплоход «Г. Е. Конкин».

И род его не оборвался. Старший сын Николай работал председателем родного колхоза, его труд отмечен высокими правительственными наградами, сейчас возглавляет Ирдыкский сельский Совет. Другой сын, Анатолий, так же остался верен земле и отцовскому долгу. Он трудится в родном колхозе механизатором.

Дом их отчий в августе 1964 года посетил первый космонавт планеты Ю. А. Гагарин и сфотографировался на память с сыновьями и дочерью Героя-панфиловца.

А. СОРОКИН


Оставить комментарий

  • bowtiesmilelaughingblushsmileyrelaxedsmirk
    heart_eyeskissing_heartkissing_closed_eyesflushedrelievedsatisfiedgrin
    winkstuck_out_tongue_winking_eyestuck_out_tongue_closed_eyesgrinningkissingstuck_out_tonguesleeping
    worriedfrowninganguishedopen_mouthgrimacingconfusedhushed
    expressionlessunamusedsweat_smilesweatdisappointed_relievedwearypensive
    disappointedconfoundedfearfulcold_sweatperseverecrysob
    joyastonishedscreamtired_faceangryragetriumph
    sleepyyummasksunglassesdizzy_faceimpsmiling_imp
    neutral_faceno_mouthinnocent