Выбор невесты
Чью грудь украшала столь дорогая и экзотическая бусина? Не прекрасную ли гостью из другой, далекой страны, которая стала хозяйкой Чигу?
Усуньские владыки вознеслись так высоко, что породнились даже с китайским императором. Ханыжие принцессы не раз становились женами кунбагов и жили в Чигучэне на берегу озера Иссык-Куль. Расскажем о судьбе одной из них.
В 105 г. в Хань прибыло очередное посольство от усуней. Удивило хозяев не само это событие. Удивило другое — слишком богатые дары, в том числе ,1000 замечательных коней. Но когда узнали, что послы-то в сущности являются сватами, удивляться перестали: сговорные подарки за принцессу из дома Хань и должны быть такими!
Известно, что императоры всех эпох с величайшей неохотой соглашались на брачные союзы своих принцесс с варварами. Не одному иноземному принцу было отказано, а дары возвращались назад.
Однако в данном случае приходилось крепко подумать. Разве есть иной выход? Теперь не времена легендарного Шуня или Чэн Тана, кочевники напирают. Хунны ушли на север — надолго ли?
А усуни—сильнейший союз племен. Они никого не боятся. Войско, которое они могут выставить,—188 000 человек. Сила! И самое главное: через земли усуней как раз проходит торговый путь на Запад. Откажи — и то, на что была потрачена вся жизнь, ради чего положено столько трудов и средств,— все может пойти прахом.
Император просто и не знал, на что решиться. И тут хитрый советник Челин подсказал: почему бы не отдать этому варвару в жены не любимую дочь или милую внучку, а восьмиюродную племянницу? Или сорок четвертую правнучку, родившуюся от семнадцатого внука? Они хоть и «небесной» крови, однако мало радости приносят Великому Сердцу. Да и побочных принцесс (как и принцев) так много, что потерю одной из них просто трудно заметить. Кроме того, разве Великий Государь не жертвует ежедневно, ежечасно, ежеминутно и ежесекундно своей драгоценной жизнью и здоровьем ради процветания страны?... Пора и другим...
Выбор остановили на Цветке Лотоса — не без участия все того же Челина.
Вот уже два года, как она заневестилась и закалывает прическу. Однако ни один жених не посватался до сих пор—и это несмотря на «небесную» кровь и то, что Цветок Лотоса очень хороша собой. Слишком своенравна! И к тому же сочиняет стихи, в которых едко высмеивает поклонников. А однажды позволила себе сочинить песенку, в которой содержался намек... Конечно, можно истолковать так и этак. И все-таки: страшно даже предположить... Вот и пусть отправляется к варвару! Это, пожалуй, единственно полезное для Дома и Государства, что она может сделать!
...Принцесса плакала навзрыд. Придворные дамы впервые видели ее в таком состоянии, злорадствовали и завистливо вздыхали одновременно. Красиво плачет! Ведь она — в пику всем — никогда не употребляла косметику.
Попробуй заплакать любая из них: тотчас по щекам потекли бы мутные слезы, оставляя безобразные дорожки среди румян и белил. А у этой — словно хрустальные капельки росы на лепестках... Недаром ее имя — Цветок Лотоса... В конце концов она была вынуждена согласиться. Лишь одно условие поставила, прежде чем уехать: она желала совершить обряд «Обметания могил» на гробнице Чжан Цяня, давшего ей имя.
Просьба была уважена.
Принцесса все сделала, как требовал обычай предков, а на прощанье сказала:
— О, мой названный отец! Зачем ездил ты на запад! Зачем поведал нам о диких усунях?...
И вот счастливые усуньские послы тронулись в обратный путь. С ними ехала и невеста: с приданым, с кучей прислужниц, с казначеем Люй Шу—старым соратником незабвенного Чжан Цяня, опытным путешественником, знатоком тех мест.
Сарыбулунская бусина
