Торговая война ханьцев и даваньцев

Несговорчивые ферганцы

В 105 г. до н.э. через усуньскую столицу проследовало ханьское посольство во главе с сановником Челином. Тем самым, который присоветовал императору выдать замуж Цветок Лотоса. Гневная принцесса даже не вышла к своим землякам.

Челин направлялся в Давань для покупки «небесных» коней.

С этого все и началось.

Даваньский правитель Мугуа сначала благосклонно отнесся к просьбе посла. Но тут встали на дыбы его советники — богатейшие и знатнейшие люди государства.

— Не продадим! — решили они. — Коням нашим цены нет, а посол хочет расплатиться только шелками.
— Хань — могущественная держава, — заметил Мугуа.
— Ханьцы далеко, — возражали советники. — Что они нам сделают?

Мугуа тоже ничего не мог с ними сделать — ведь конские табуны принадлежали им. И послу отказали.

Челин не обладал дипломатическим тактом Чжан Цяня. В раздражении он наговорил грубостей и даже, уходя, толкнул в знак презрения статую Золотого Коня — религиозную святыню даваньцев, стоявшую в тронном зале.

Это было уже прямое оскорбление.

По законам гостеприимства посла отпустили целым и невредимым до самой границы. И только там убили, забрав его имущество для возмещения морального ущерба.

ПЕРВЫЙ ПОХОД

Узнав об этом, император У-ди направил в Давань шеститысячный отряд во главе со знаменитым полководцем Ли Гуанли.

Войско шло тем же путем, который проложил Чжан Цянь. Но теперь жители городов Восточного Туркестана
встретили захватчиков во всеоружии. Чтобы добыть провиант, приходилось брать эти города штурмом. Потери были значительными. И когда остатки ханьских войск добрались до границ Давани, опытный Ли Гуанли понял — надо поворачивать назад. Это был конфуз великой империи. Крах... Кто будет бояться Хань, если Давань не боится?

Могущественный Сын Неба не мог стерпеть поражения.

Он мобилизовал все силы империи. На этот раз Ли Гуанли получил 60 000 солдат. Огромный обоз из 100 000 быков,
30 000 лошадей и 100 000 ослов, лошаков й верблюдов сопровождал доблестную армию. Для безопасности прохождения к даваньским границам выделили еще 18 000 человек.

В самом войске были даже специальные мастера для отвода воды от вражеской столицы Эрши (город Эрши — Урешта — находился близ современного г. Ош на юге Кыргызстана).

ВТОРОИ ПОХОД

Несметная сила шла на древнюю Фергану. Мало того! Китайский полководец потребовал от усуней, согласно договора, выставить союзную армию. Ведь ему было известно, что кунбаг в состоянии посадить в седло 188 000 воинов. Кунбаг согласился. И послал 2 000 человек. ...Горными тропами, окольными путями в Чигу пробрался небольшой караван — два десятка всадников и десяток верблюдов с тюками. Оказалось — послы даваньского царя Мугуа с богатыми дарами. Они сказали:
— О великий Кунбаг! Много лет мы живем в дружбе. Мы покупали у тебя баранов, ты покупал у нас пшеницу, ячмень и всякие плоды земные. Всем было хорошо. Зачем идешь на нас? Чем обидели? Кунбаг Лецзяоми ответил:
— Дружба наша нарушена. Я зять императора. Я послал всего две тысячи. А мог послать в шесть десятков раз больше. Но и этим приказано не вступать с вами в бой.
— Но все-таки послал!
— Для вида, Ханьский главный начальник потребовал. В силу договора. Договор я нарушить не могу. Но говорю
вам: ни одна стрела не полетит в вашу сторону, ни один меч не прольет вашу кровь. А при случае, ведь на войне
все бывает, эти 2 000 могут стать вашей последней опорой...



Давань в огне

Послы уехали удовлетворенные. Между тем Ли Гуанли вступил в Давань. Запы-лали городки и усадьбы. По каналам поплыли трупы.

В ответ поднялась вся страна. Многие бежали в Эрши — столицу. И когда ханьская армия подошла к ней, там уже были готовы к встрече. Кроме того, Мугуа послал за помощью к своему союзнику, правителю государства Канпой (Древний Хорезм). Помощи ждали со дня на день.

Ли Гуанли начал правильную осаду. Специалисты отвели воду от Эрши. Затем в течение сорокадневных боев была разрушена внешняя оборонительная стена.

Мужественный Мугуа приказал отступить во внутренний города он решил вести борьбу до конца. И простой народ его поддержал.

«Лучшие» люди Давани, т. е. крупные землевладельцы, купцы-богачи, сначала были исполнены воинственного патриотизма. Но когда войско Ли Гуанли вытоптало их поля, разграбило их глиняные замки, настроение «первых» людей резко изменилось. Они уже больше не восхищались мужеством царя и героизмом народа.

— Что терять беднякам? Ведь у них никакого имущества, кроме жизней. Вот они и сражаются, глупцы. Мудрость же говорит: с сильным не борись, с богатым не судись...
— И царь наш с ними заодно.
— Из-за его упрямства и по злонравию безродных оборванцев мы теряем все: и сады, и виноградники, и пашни, и все нажитое отцами...
— Пусть царь заплатит головой за наши убытки! Вокруг благородного Мугуа плелась паутина черной измены.

Как явствует из китайской хроники «Хоуханьшу», все старейшины каким-то образом вдруг в полном составе попали в плен. А, может быть, просто перебежали к врагу, чтобы договориться о мире?

И договорились: царя Мугуа подло зарезали, голову отправили китайскому полководцу.

Мир был заключен. Ли Гуанли получил несколько десятков «небесных» коней (тянь-ма) и 3 000 жеребцов и кобыл более низкого качества. Забрав эти, с таким трудом добытые трофеи, третья часть ханьской армии (все, что от нее оставалось) тронулась в обратный путь.

Усуни тоже вернулись домой — в полком составе, так и не обнажив оружия.

Таковы оказались итоги войны. Разумеется, не знаменитые кони были ее истинной причиной. Ханьское правительство добивалось полного контроля над Шелковым путем. И этой цели оно достигло.

Тайны озера Иссык-Куль