Андрей Казанцев: «Терроризму надо противостоять, забыв о «новой Большой игре»
- Ситуация в Афганистане, действительно, очень тяжёлая. Согласно оценкам экспертов Совета Безопасности ООН в этой стране находятся порядка 6500 иностранных боевиков (большей частью они представляют группы, связанные тем или иным способом с Пакистаном). Большинство из них связано также с международными террористическими организациями «Аль-Каида» и «Исламское государство» (ИГ). По оценкам представителей российского МИД и Министерства обороны число боевиков в Афганистане, связанных только с ИГ, может достигать 2-3 тыс. человек. В основном, они базируются на востоке и (что важнее всего для постсоветских стран) севере страны. В частности, особенно опасна для нас тенденция к распространению влияния ИГ на узбеков (ИДУ вошло в ИГ) и туркмен (ИГ поддержала часть туркменских племён), - полагает он. - В Афганистане после смерти муллы Омара идет междоусобная война внутри «Талибана», не все признают авторитет нового руководства. Этим активно пользуется ИГ для вербовки новых сторонников. При этом ИГ не ограничено в средствах, оно активно получает их, в том числе, от радикальных исламских фондов на территории Аравийского полуострова. В результате ИГ имеет возможность платить своим боевикам существенно больше, чем «Талибан», и это – весьма важный фактор. Российские МИД и Министерство обороны предупреждают, что боевики, в том числе, связанные с ИГ, уже развернули сеть лагерей на севере Афганистана, которые могут быть использованы для вторжений (по образцу «Баткенской войны») или подрывной деятельности в Центральной Азии. Это произошло, в частности, в рамках перебазирования боевиков (включая боевиков из постсоветских стран: кавказцев, узбеков, и т.п.) с севера Пакистана на север Афганистана. Что ещё опаснее, ИГ развернуло активную вербовочную работу на постсоветском пространстве. В рядах только ИГ до 5-7 тыс. выходцев из постсоветских стран. Случай с таджикским полковником Халимовым показал, что даже командные звенья силовых структур в Центральной Азии уязвимы. На каждого завербованного и уехавшего на войну в Сирию приходятся сотни сторонников в так называемых «спящих ячейках», тысячи, если не десятки тысяч потенциальных сторонников. Появлялась информация и о выделении только ИГ достаточно приличной суммы для дестабилизации Центральной Азии (70 млн. долларов). К этому можно прибавить деньги, которые идут и по другим каналам, связанным с разного рода радикальными исламскими фондами и структурами. Поэтому, конечно, меры безопасности нужны.
Но – ни в коем случае нельзя «перегибать палку». Преследовать нужно экстремистов и террористов, а не религиозных людей вообще, не Ислам, как великую мировую религию. Иначе может создаться угроза того, что излишнее давление на религию будет провоцировать, наоборот, приток новых людей в террористические структуры. В этом плане, например, международные эксперты, в том числе, российские, подвергли критике определенные «перехлёсты» в политике Таджикистана, в частности, запрет ПИВТ и закрытие большого количества мечетей. Надеюсь, что правительства стран Центральной Азии будут шире работать с экспертным сообществом, в том числе, российским, и найдут правильный баланс между оправданной борьбой с терроризмом и неоправданным преследованием религии.
- Возможно ли открытие в регионе «второго фронта» ИГ со стороны уже вернувшихся из Сирии вербовщиков и разочаровавшихся во власти граждан?
-Да, такая возможность, к сожалению, есть, она большая. Причем, наибольшую опасность представляет даже не столько возврат боевиков из Сирии, сколько использование террористическими структурами уже фактически созданного плацдарма в Северном Афганистане. В условиях тяжёлого экономического кризиса, наличия коррупции, определенных межклановых разногласий, противоречий между великими государствами в рамках «Новой Большой игры», и тому подобных факторов террористы вполне могут воспользоваться создавшейся ситуацией и создать серьёзные проблемы безопасности. Не исключено повторение вторжений по образцу баткенского, партизанских действий на границах Таджикистана и Туркменистана с Афганистаном, организация масштабных терактов, типа тех, что имели место в конце 90-х в Ташкенте, восстания типа Андижанского. Особенно опасно на фоне растущей угрозы религиозного экстремизма повторение событий типа двух киргизских революций или революции в Таджикистане, за которой последовала в свое время гражданская война. Теперь страна, где что-то такое произойдет, может превратиться в новый Афганистан или Сирию, так как в любое место, где будет вакуум власти, направят усилия исламистские группировки. Лично я прогнозирую пик рисков на ближайшие 2-3 года.
- Продвижение радикальных группировок невозможно без прочной идеологической базы и её проповедников. Смогут ли противостоять идеям «извне» духовные лидеры традиционного ислама в странах ЦА?
- Должны, но я не уверен, что смогут. К сожалению, традиционный ислам был сильно ослаблен в годы Советской власти, высокая исламская культура, которой характеризовалась Центральная Азия и вообще Российская империя, тогда погибла. Именно с этим и связано распространение у нас таких диких и культурно чуждых учений, как учение ИГ. А я напомню, что именно Центральная Азия дала миру многих выдающихся исламских ученых, поэтов-суфиев. А наиболее модернистское крыло внутри ислама – джадидизм (в него входили центральноазиатские младобухарство, младохивинство, и т.п.)– возник именно в Российской империи, а уже потом распространился в Турции и других странах.
- Можно ли сказать, что религиозный экстремизм в регионе стал сменой используемого ранее прозападными силами для дестабилизации обстановки в ЦА с помощью НПО инструмента «идей демократии»? Насколько этот «джинн из бутылки» управляем своими создателями?
- К сожалению, попытки «демократизации» стран Ближнего Востока привели к хаосу и дикости ИГ. Никто такими вещами управлять не может, по определению. Потенциал влияния прозападных НПО в Центральной Азии всегда был иллюзорен, на мой взгляд, так как среди широких масс народа они популярностью не пользовались. А вот религиозные экстремисты, к сожалению, находят легко путь к сердцам необразованных и страдающих от нищеты и коррупции людей. В условиях «новой Большой игры» за влияние на Центральную Азию террористы начинают процветать, так как они ловко манипулируют спецслужбами (именно они а, к сожалению, не спецслужбы ими). Вспомним в этой связи, скажем, историю «Аль-Каиды», которая возникла для борьбы против СССР, а потом быстро превратилась и в главного врага Запада.
- Каким образом при такой позиции сил можно обеспечить безопасность в странах ЕАЭС? Кто может позитивно повлиять на её создание и каким образом?
- Есть такой инструмент, как ОДКБ. В его рамках Россия гарантирует безопасность Киргизии, Казахстана и Таджикистана. Есть система военных баз России в Центральной Азии. Есть позитивное экономическое влияние Китая. Наконец, терроризму надо противостоять, как говорят, в России, всем миром, забыв о «новой Большой игре». В этом плане, скажем, определенную стабилизирующую роль играет и присутствие американских войск в Афганистане, оно продлено на 2016 год, и Россия этому не препятствует. Но американцы рано или поздно уйдут, так как этот регион от США очень далеко, и тогда ключевую роль должны, кроме ОДКБ, должны будут играть структуры ШОС и другие формы взаимодействия стран региона: России, Китая, Индии, Пакистана, Ирана, стран Центральной Азии.
