Амбиции и финал Пулат-хана - «алайского принца»
Кем же был этот самозванец, прикрывавшийся во имя, казалось бы, благой цели именем наследника кокандского престола?
Известно, что молдо Исхак Хасан-уулу, так на самом деле звали этого героя, родился в семье маргеланского мударриса (духовного лица) примерно в 1844 году. Окончив сельскую школу, некоторое время учился в медресе. В 1867 году он против воли отца бросил учебу и поселился среди соплеменников из рода бостон. Много кочевал с кыргызами, хорошо познал их радости и горести. В 1873 году вспыхнуло восстание кыргызского народа против кокандских угнетателей. Исхак возглавлял это восстание, назвавшись Пулатом, внуком Алим-хана. В 1875 году восстание кыргызов против кокандского господства приобрело размах народного движения. Однако на помощь кокандцам пришли русские войска, заключившие ранее с Кокандом договор о его защите. Пулат-хан со своими отрядами пытался противостоять наступлению царских войск, однако потерпел поражение и с остатками повстанцев бежал в горы. В ночь с 18 на 19 февраля 1976 года раненый Пулат-хан был схвачен своими же соратниками-феодалами и выдан царским властям. 1 марта 1876 года на городской площади Маргелана он был объявлен самозванцем и повешен.
А вот данные, приведенные в художественном произведении «Пулат-хан» Амана Газиева: «Мулла Исхак Хасан-оглы происходил из рода бостон южнокиргизского племени ичкилик. Его отец - из простых скотоводов, служил мударисом (учителем) маргеланского духовного училища «Ак- Медресе».
Окончив сельскую школу «мектеби», Исхак сначала учился в кокандском медресе «Тумкатаре», а потом вернулся в Маргелан, к отцу в «Ак-Медресе». В 1867 г. он бросил учебу по неизвестным причинам (но известно, что против воли отца) и поселился в кочевье рода бостон. Через два года он переселился в родной кишлак Ухне; короткое время служил имамом в местной мечети. И вот он уже в Андижане; здесь он тоже занимал должность имама в одной из городских мечетей. Видно, средств не хватало, и он стал торговать табаком-насваем. Интересы торговли вынуждали его часто ездить в Ташкент. В Ташкенте судьба его свела с Абду- Мумином, у которого он и остался жить - то ли на положении работника, то ли друга-собеседника.
По сведениям современников, отмечают историки, с детства Исхак отличался живым умом и склонностью к авантюрам.
«... Рассказы Абду-Мумына о Мусульманкуле, Алымкуле (знаменитые временщики), о выступлениях киргизов и кипчаков, потрясавших ханство и ставивших на престол своих ханов, произвели сильное впечатление на молодого муллу - Исхака - и породили в нем стремление к приключениям».
Известно также, что, несмотря на одиозность характера, самозванец обладал несомненной харизмой, чем и привлек немало народа, став таким образом своего рода «кыргызским Пугачевым» и остался в памяти народа как защитник против угнетателей, поскольку кокандские владения в эпоху заката правления Худояр-хана представляли собой растревоженный улей народного гнева.
Бунтарский дух кыргызских племён
Неминуемое восстание лишь приближали жестокие, но безрезультатные попытки правителя взять контроль над ситуацией.
Бессмысленная жестокость этого владыки была притчей во языцех даже в числе его недавних сторонников.
В дополнение ко всему не получавшие жалования воины- сарбазы просто грабили население, отбирая все, что понравится.
Востоковед А. Кун в начале 1870-х гг. особо подчеркивал на заседании Географического общества, что в Коканде глубоко «пустила корни болезнь всеобщего неудовольствия против хана и его приближенных». Кауфман неоднократно предупреждал Худояра о пагубности его курса, но тщетно.
Весной 1873-1874 гг. в Кокандском ханстве неоднократно вспыхивали мятежи, однако хану удавалось кое-как с ними справиться.
Нередко повстанцы обращались за помощью к русским властям, но всегда получали отказ. Весной 1875 г. против Худояра поднялась даже кокандская знать: во главе заговора встали: сын некогда всесильного регента Мусульманкула.
Вот как описано это неспокойное время в упомянутой нами книге А. Газиева: «В конце 60-х - начале 70-х годов прошлого века обширное Кокандское ханство сотрясали нескончаемые бунты. Невыносимый налоговый гнет вызвал возмущение всех народов, населявших Фергану и окаймляющие ее огромные горные массивы. Недовольны были все - и оседлые земледельцы - узбеки, таджики, и кочевники - кипчаки, кыргызы, казахи. То там, то здесь сборщики налогов сталкивались с открытым неповиновением.
Особенно выделялись в этом отношении кыргызские племена. Приведем один пример. Современник событий, русский исследователь Н. Маев сообщает: «Суровая зима 1870-1871 гг. тяжело отразилась на скотоводстве киргиз»...
Множество скота пало от джута. Начался голод. Но ханские сборщики знать ничего не хотели: вынь да положи ханскую долю! Забирали последних баранов, обрекая людей на голодную смерть. Весной 1871 г. в Алайской долине восстали скотоводы. Туда был направлен Атабек датка с большой воинской силой. Он разбил нестройное, плохо вооруженное ополчение, повесил 12 главных зачинщиков и возвел крепость. Но, как пишет уже другой исследователь Л. Ф. Костенко, в 1872 г. гарнизон укрепления вместе с даткою был захвачен врасплох алайскими киргизами и вырезан до одного человека.
Абдуллабек и Пулат-хан: история гордыни
