Ультиматум полковника Скобелева жителям Оша
Переход представители феодальной знати на сторону царских карателей.
29 августа царские каратели во главе с Кауфманом заняли столичный город Коканд, жителей которого пытались принудить к покорности и выплатить харадж, танап и другие виды податей за 1875 г. Сбор этих налогов был возложен на Мирзу-Хакима .
За активное участие в восстании были наказаны жители Маргелана. Несмотря на то, что 8 сентября представители городской верхушки явились к Кауфману с повиновением, на Маргелан наложили денежный штраф в сумме 125 тыс; тилле, т.е. 500 тыс. рублей.
Представители феодальной знати, не уверенные в дальнейших успехах повстанцев, один за другим продолжали изменять восстанию и переходить на сторону царских карателей. 10 сентября к Кауфману явилось двое сподвижников Афтобачи: Атакул-Батыр-Баши и Хал-Назар .
Между тем, рядовые участники восстания, отступая, оказывали карателям сильное сопротивление. 7 сентября более 10 тыс. повстанцев вынуждены были оставить г. Маргелан и идти по направлению к г. Ассаке. Их преследовал карательный отряд под начальством полковника Скобелева. Между повстанцами и карателями произошло несколько столкновений. Более серьезное из них состоялось 9 сентября в кыштаке Мин-Тюбе, где восставшие потеряли только убитыми 40 человек, не считая раненых. Повстанцы, преследуемые карателями, отступили в направлении г. Ош, а затем в районы Кара-Суу и Узген. 10 сентября Ош был занят царскими войсками, которые, как и в других городах, заставили представителей местные жителей встретить их с хлебом и солью и изъявить покорность "белому царю". Более того, полковник Скобелев потребовал от жителей города клевера — 6500 снопов, лепешек— 4700 штук, ячменя—60 батманов (в одном батмане около 6 пудов— К.У.), лошадей—144 голов, быков—30 и орудие, имевшееся у населения, "как знак безусловной покорности". Названный царский полковник потребовал от ошан выдать ему руководителей восстания. С таким же требованием он обратился к населению Узгена. "В случае невыполнения моего желания, —писал он, —будете сами виноваты в своем несчастии, которое будет великое". Но горожане и население Узгена упорно молчали. Тогда 10 сентября к ним и жителям Кара-Суу обратился сам туркестанский генерал губернатор Кауфман, возглавлявший карателей. Он в категорической форме по¬требовал выдать ему руководителей восстания.
Такие угрозы и жестокие действия царских карателей еще больше ожесточали восставших и толкали их на более решительную борьбу за свою социальную и национальную свободу. Иначе реагировали на них попутчики восстания из числа кыргызской и кипчакской феодальной знати. У них появилась явная неуверенность, произошло смятение, каждый заботился только о своем личном благополучии. Некоторые из них изменили не только восстанию, но и решили предать друг друга. Так, 10 сентября между Узгеном и Кара-Суу кыргызские феодалы, участвовавшие в восстании, пытались выдать Абдурахмана Афтобачи в руки царских карателей и таким образом спасти свою шкуру. Тогда Афтобачи, якобы, сказал им, "что он на это согласен, если народ по выдаче его избавится от разорения". Между прочим, сказав эти слова, Афтобачи заплакал. Феодалы не решились выдать его. Но все же "обезоружили Абдурахмана Афтобачи, отдали его оружие молодому Пулат-хану". Афтобачи, преследуемый карательным отрядом, покинутый большинством своих сподвижников и не надеясь на оставшихся лиц, которые по-прежнему окружали его, пытался пробраться "на урочище Кара-Кульджу, к кипчакским кочевникам рода кугай (наверно, кегей), откуда он происходил". Афтобачи до того спешил, что не смог даже взять с собой свою семью, находившуюся в г. Оше. В дальнейшем, по некоторым сведениям, Афтобачи намеревался идти в Восточный Туркестан и найти убежище у кашгарского правителя Якуббека. Однако последний, не желая осложнения взаимоотношений с царской Россией, принял меры к недопущению Афтобачи В свой владения. Па пограничном перевале Терек-Даван он выставил охрану из 2 тыс. стрелков, которыми командовал его сын. Эта военная часть должна была преградить путь Афтобачи в Восточный Туркестан. Вот что пишет по этому поводу Кауфман, который возглавлял карателей и преследовал восставших, в том числе и Абдурахмана Афтобачи: "Есть слух, весьма упорный, что Якуббек отказался принять Афтобачи в Кашгарские владения". По Афтобачи пока оставался с восставшими, преследуя при этом, как и прежде, свои личные интересы и не появился в пограничных районах с Восточным Туркестаном.
Казалось, что восстание подавлено, население приведено к покорности новому хану Наср-Эддину и его покровителю—царской России. Во всяком случае, царский карательный отряд под начальством полковника Скобелева 11 сентября снялся из лагеря в г. Оше и 13 числа того "же месяца подошел к г. Маргелану. На следующий день он направился к Намангану. В это время до него дошел слух о том, что "в восточной части ханства снова поднялись кипчаки и кыргызы с Афтобачи и Пулат-беком во главе". Это серьезно обеспокоило туркестанского генерал-губернатора Кауфмана и Наср-Эддин-хана, способствуя более тесному их объединению в подавлении народного выступления.
Махрамское сражение
