Полный кавалер ордена Славы Бадигин Михаил Петрович

Михаил Петрович Бадигин - истребитель танков

Бадигин (в Указе - Бадыгин) Михаил Петрович - командир орудийного расчета 266-го гвардейского армейского истребительно-противотанкового артиллерийского полка 8-й гвардейской армии 1-го Белорусского фронта, гвардии старший сержант.

Родился 21 октября 1923 года в селе Суруловка ныне Новоспасского района Ульяновской области в семье крестьянина. Русский. Окончил 10 классов. Работал в Карасуйском отделении связи Омской области.

В феврале 1942 году был призван в Красную Армию и направлен в Ташкентское минометно-пулеметное училище.

Прошел ускоренный курс подготовки, но офицером стать не довелось. В августе 1942 года из-за тяжелого положения на фронте весь курс был направлен в действующую армию в звании младших сержантов. На Сталинградском фронте Бадигин был зачислен наводчиком 45-миллиметрового противотанкового орудия в противотанковую батарею в 434-й стрелковый полк 169-й стрелковой дивизии.

Боевое крещение принял в ноябре 1943 года, при окружении Сталинградской группировки врага. В одном из боев заменил раненого командира расчета, но и сам был ранен. Полгода провел в госпитале. Вернувшись на фронт был назначен командиром расчета 57-миллиметрового орудия в 105-м гвардейском отдельном истребительно-противотанковом полку РГК. В августе в бою у станции Барвенково Харьковской области подбил танк «тигр», снова был ранен и на месяц попал в госпиталь.

В сентябре 1943 года уже снова был на передовой. Командовал расчетом 76-миллиметровые пушки ЗИС-3 первого огневого взвода четвертой батареи 266-го гвардейского армейского истребительно-противотанкового артиллерийского полка. В составе этой части прошел с боями через Днепр, Южный Буг, Днестр, Вислу, Одер, освобождал Днепропетровск, Апостолово, Одессу, Тирасполь. За бои на правом берегу Днепра получил первую боевую награду – медаль «За отвагу». Член ВКП(б)/КПСС с 1944 года. Отличился на завершающем этапы войны, в боях на территории Польши и Германии.

8 августа 1944 года в боях на левом берегу Вислы в районе города Магнушев (Польша), гвардии старший сержант Бадигин командуя расчетом, подбил три вражеских танка. Был ранен, но продолжал вести бой, в ходе которого поразил до десяти вражеских солдат.

Светало... В лесу просыпались птицы. В деревне пели петухи, а над траншеями нашей пехоты поднимались струйки дыма. Солдаты закуривали спросонья, потягивались. Утро начиналось тихое, мирное. За траншеями стояла батарея 76-миллиметровых противотанковых пушек. Их расчеты готовились к бою и поглядывали то на свой лес, то на тот, что зеленел вдали за скошенным полем. Там были немцы. Оттуда ожидалась атака.

Командир батареи, лейтенант Маслов, показывая на окраину деревни, сказал Бадигину, командиру орудия, что стояло крайним:

— Приготовь там запасную позицию и все прочее... Может понадобиться.

Бадигин одобрил его решение. Запасная позиция при наступлении немцев окажется на их фланге и огонь с нее будет эффективным. Но воевать одному на отшибе от всех не так-то просто. Расчет у Бадигина побывал в разных ситуациях, прошел с боями путь от Сталинграда до Вислы, мог выдержать любое испытание, и все-таки эта задача, которую ставил лейтенант, требовала крайнего напряжения сил. Дело в том, что разведчики только что сообщили новость: у немцев за лесом сосредоточиваются «королевские тигры» и, наверное, сегодня они пойдут в атаку.

Фашистское командование хочет во что бы то ни стало ликвидировать плацдармы на западном берегу Вислы, удержать Варшаву — остановить наступление наших фронтов. Так что бой предстоял не из легких...

— Приказано приготовить позицию здесь, — сказал он бодро, когда привел свой расчет на огород крайнего дома.

— «Картошку жалко... — усмехнулся наводчик Гриша Кравченко. Огород буйно зеленел картофельной ботвой.

По меже стояли яблони с поспевающими яблоками. Бойцы попробовали яблоки и набрали их в карманы.

— Все равно осыпятся, когда начнется, — разрешил Бадигин.

Через час все было готово. Бойцы оборудовали огневую, сделали ниши для боезапаса и отрыли щели для себя.

В этом районе предполагались оборонительные бои. Шла перегруппировка наших войск, подтягивались тылы, отставшие во время последнего сорокадневного наступления, пополнялся боезапас, а в общем готовились новые мощные удары, которые предусматривались стратегическими планами Верховной Ставки.

Это был Магнушевский плацдарм, вошедший в историю Отечественной войны затяжными тяжелыми боями. На север от него была Варшава. Южнее гремели бои на Пулавском плацдарме.

8 августа 1944 года немцы начали атаку на этом участке ровно в десять часов, после короткого, но мощного артналета. На опушке леса показались «королевские тигры». Рев их двигателей, усиленный эхом леса, оглушал.

Казалось, воздух уплотнился, дрожал и давил на уши. Лязгали гусеницы, коротко рявкали башенные орудия, непрестанно строчили пулеметы. Земля тряслась, гудела, осыпались края траншей. За «тиграми» бежали автоматчики.

— Девять, — насчитал Бадигин.

Вначале «тигры» открыли огонь по деревне, там загорелось несколько домов, и дым густыми клубами повалил на наши позиции.

— Хитро придумали, — подумал Бадигин.

Наши пехотинцы кашляли, протирали глаза, но не видели противника, а грохот моторов и лязг гусениц накатывался на них, и казалось — это конец, никакая сила не остановит лавину металла. И вдруг из нашей траншеи выскочил боец. Бросив автомат, он зажал уши и кинулся к лесу. За ним выскакивали другие.

— Стой! — закричал Маслов.

— Назад, славяне, назад! — старшина батареи Шкарупа бросился наперерез, выхватил пистолет, потрясал им над головой. А вокруг рвались снаряды, свистели пули, и солдаты, увидев старшину, который ничего не боялся, остановились.

— Назад, славяне, назад, — повторил он с просьбой, — Танки мы остановим, а с пехотой без вас не справиться. — Назад, братцы!

В это время батарея открыла огонь. Залп разрывов заплясал перед танками. Они неуклюже покачивались и, выплескивая, огненные трассы, надвигались на наши позиции. Некоторые сбавили скорость, видимо не решались идти под разрывы. Этим воспользовались артиллеристы. Под стальной башней переднего танка заклубилось черно-багровое пламя, у соседнего оказалась перебитой гусеница, и он остановился, продолжая стрелять. Второй снаряд поджег его, в небо взметнулся столб пламени.

— Смотрите, славяне! — Шкарупа показывал на «тигры» и подталкивал молодых, необстрелянных солдат к траншеям.

— Бадигин, на колеса! — приказал лейтенант.

Расчет Бадигина прекратил огонь и бегом, взявшись за станины и упираясь в щит, устремился на запасную позицию.

— Наводить по ближнему! — скомандовал Бадигин и, опасаясь, что его могут не услышать, встал рядом с заряжающим. Когда крест на башне обозначился четко, он подал команду, подтверждая ее взмахом руки.

Взметнулось пламя из ствола пушки, дрогнул воздух. Танк дернулся и остановился.

Кравченко, не отрываясь от панорамы, радостно воскликнул:

— Есть один! А ну, давай еще!...

Второй танк начал поворачивать на деревню, но тоже загорелся. «Молодец, Гриша», — подумал Бадигин, показывая наводчику на третий танк.

В это время перед орудием разорвался снаряд. Волной орудие сдвинуло. Наводчик упал и, вскакивая, схватился за голову. Его ударило прицелом.

— Заряжай! — крикнул Бадигин, заменяя наводчика.

Немцы стреляли из леса по батарее и по деревне.

Снаряды рвались вокруг. Упал подносчик, и вдруг орудие подпрыгнуло, правое колесо отлетело в сторону, ствол ткнулся в землю и зарылся в нее.

— В укрытие! — приказал Бадигин.

Бойцы перебежали в щели, открыли огонь из личного оружия, отсекая вражеских автоматчиков от танков. А те ворвались на батарею, давили орудия, утюжили щели, но остановились, подорванные гранатами.

Увидев подбитые «королевские тигры», немцы отхлынули назад, их артиллерия замолчала, бой кончился.

Бадигин опустился на дно траншеи, приложился щекой к прохладной глине. У него кружилась голова, жгло плечо.

Кровь стекала по рукаву гимнастерки, капала с пальцев.

— Сержант... Миша... — Кравченко, прикрывая ладонью опухший глаз, смотрел на Бадигина вторым глазом, тараща его и как будто не верил, что его командир может быть ранен.

— Товарищи, сюда! — позвал он, а сам все еще рассматривал Бадигина.

Бойцы подняли сержанта, положили на кучу зеленой картофельной ботвы, разорвали гимнастерку, перевязали рану. Бадигину стало неловко перед ними. Он превозмог слабость, приподнялся.

— Надо похоронить товарищей...

Уже вечерело. Было тихо. Из леса слышались голоса птиц, пахло цветами, пестревшими на опушке, и гарью.

Похоронив товарищей, бойцы приводили в порядок позиции, пытались отремонтировать орудие Бадигина. Оно было целее других, на нем требовалось заменить колесо, но оказалось, что это невозможно — лопнула ось.

— И не надо, — сказал лейтенант Маслов, — сюда идет замена. Собирайтесь на отдых.

Он был ранен, сильно хромал, опираясь на палку, срезанную в лесу.

— А ты отправляйся в санбат,— приказал он Бадигину.

Бадигин молча кивнул, но когда лейтенант ушел, остался со своим расчетом. На заходе солнца их сменила новая батарея, и в траншеи пришла другая рота пехотинцев.

За этот бой приказом от 19 сентября 1944 года старший сержант Михаил Петрович Бадигин в числе многих своих товарищей был награжден орденом Славы III степени (№ 239892). Рана его оказалась не опасной, скоро она зажила, и он остался на плацдарме. Батарею укомплектовали новыми орудиями, пополнили людьми...

19 января 1945 гвардии старший сержант Бадигин при прорыве обороны противника близ города Лодзь подбил и сжег десять повозок с грузом, подавил два пулемета и истребил отделение солдат противника.

Приказом от 4 марта 1945 года гвардии старший сержант Михаил Петрович Бадигин награждён орденом Славы 2-й степени (№ 7039).

Вновь отличился отважный артиллерист на подступах к столице гитлеровской Германии - городу Берлину. 25 апреля 1945 года Михаил Бадигин с расчётом уничтожил свыше взвода гитлеровцев, подавил пять пулеметов и вывел из строя два противотанковых орудия противника.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 мая 1946 года за образцовое выполнение заданий командования в боях с немецко-фашистскими захватчиками гвардии старший сержант Михаил Петрович Бадигин награжден орденом Славы 1-й степени (№ 74). Стал полным кавалером ордена Славы.

В октябре 1945 года Бадигин, как имеющий три ранения, был демобилизован. Жил в областном центре Ошской области Киргизии - городе Ош. Работал на шелкокомбинате имени ВЛКСМ начальником отдела технического снабжения. С 1951 года на партийной работе. В 1963 году окончил Высшую партийную школу при ЦК КПСС. С 1979 года - член партийной комиссии Ошского обкома партии.

С 1993 года жил в городе Зеленоград (в чернте Москвы). Умер 5 января 2000 года. Похоронен в Москве на Зеленогорадском кладбище.

Награждён орденами Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, Славы трех степеней, медалями.

В городе Ош полному кавалеру ордена Славы установлен бюст.

Автор книги «Бой требует подвига» Москва; 1980

Кыргызстанцы – Полные кавалеры ордена Славы