Как беда миновала алайцев благодаря «царице Алая»

Идеи и настроения повстанцев находили сочувствующих и в кыргызских кочевьях, о чем есть соответствующее свидетельство, приведенное современным исследователем Б. Бабаджановым. По его данным, один из приближенных людей иша­на, Фозил-бик, еще в конце 1895-го - начале 1896 года сообщил Дукчи о том, что кыргызы из Восточной Ферганы, жители селения Кетмон-типа в Кугарте, недовольные захватом пастбищ и земель русскими переселенцами, на одном из своих собраний приняли решение через несколько дней «побить мужиков».

Надо полагать, и на Алае нашлось немало желающих поддержать андижанского веретенщика. Причем сторонники восстания наверняка надеялись найти в лице своей родоправительницы, Курманджан, надежного союзника: свежа была в ее душе рана обиды за своего младшего сына Камчыбека, казненного царскими властями 3 марта 1895 года в Оше по ложному обвинению. Реакция Алайской царицы на призывы к смуте была, по меньшей мере, неожиданной. Вот как описаны действия датки в одном из ее популярных жизнеописаний, изданных уже в суверенном Кыргызстане. По словам автора, Курманджан собрала большой совет аксакалов, на котором спросила присутствующих:

- Кто такой Дукчи Ишан и чего он хочет? Он задумал посадить ханом в Коканде племянника покойного хана Мадали! И для этого он поднимает народ против белого царя! Этот веретенщик надеется победить падишаха орусов, против которого бессильны великий султан Турции и государи других сопредельных стран!

- Веретенщик погубит народ... Он поведет людей на пули, штыки и пушки орусов. Пока я жива, этого не допущу! Те, на кого я имею влияние, не пойдут за безумцем из Мин-Тюбе....

Но «царица Алая» не ограничилась лишь тем, что оградила своих соотечественников от участия в мятеже. Она посчитала своим долгом предупредить о готовящемся восстании русских, послав к военному коменданту Оша своего приемного сына Кара- бека. Он, как никто из сыновей Курманджан, воспринял ее убеждения о недопустимости пролития человеческой крови.

После отъезда гостя подполковник тотчас отправил денщика в воинские казармы с приказом вызвать к нему всех офицеров.

Сообщение действительно оказалось чрезвычайной важности и не терпело отлагательства - требовалось действовать немедленно...».

А теперь о финале восстания. Мятеж под предводитель­ством Ишана Дукчи начался 18 мая 1898 года. Рано утром толпа повстанцев атаковала бараки двух рот дислоцированного в Андижане 20-го Туркестанского линейного кадрового батальона. Атаке подверглись и многие правительственные учреждения в Ошском уезде. По данным узбекского историка Турсунова, численность восставших составляла около двух тысяч человек. В результате их нападения на гарнизон было убито 22 и ранено 18 солдат русской армии. Данные о точном числе жертв со стороны гражданского населения, по всей видимости, не сохранились.

По сведениям Б. Бабаджанова, Ишан Дукчи был арестован со своими сподвижниками. Причем «у одного из схваченных, Субхан-кули Араб-бая, при обыске был найден Коран, в котором оказался документ, представляющий собой выданное Мухаммад-Али фальшивое свидетельство в том, что он назначается халифом турецкого султана Абдуд-Хамида И». Движение было бистро и жестоко подавлено, 383 повстанца были осуждены царскими властями. Восемнадцать из них повешены, в том числе и Ишан Дукчи. Остальные отправились на каторгу и поселение. По данным кыргызстанских историков, среди осужденных было 257 кыргызов, в числе которых оказался впоследствии знаменитый акын советской поры Токтогул Сатылганов. Разумеется, численность осужденных на смерть и каторгу представителей кыр­гызского народа могла быть намного большей. В том, что Этого не произошло,- заслуга Алайской царицы.

Легенда об упавшем минарете при жизни Дукчи Ишана