Четвертый таласский памятник

Четвертый таласский памятник

Летом 1982 г. на улице Ленина (быв. Жаны-Чек) 1 отделения совхоза «40 лет Октября», возле сарая молочнотоварной фермы, при выравнивании ямы был обнаружен валун с древнетюркской рунической надписью. Камень, видимо, долгое время лежал надписью вниз. Как уже отмечалось, в 1896—1898 гг. в окрестностях с. Дмит­риевского (ныне г. Талас) краеведом В. А. Каллауром и финской ар­хеологической экспедицией во главе с Г. И. Гейкелем было найдено пять валунов с руническими надписями. Первый, обнаруженный весной 1896 г., в настоящее время хранится в Государственном Эрмитаже. Второй памятник был вновь найден в 1962 г. археолого-эпиграфической жспедицей и доставлен в Исторический музей г. Фрунзе. О местона­хождении третьего, четвертого и пятого памятников до последнего вре­мени сведений не имелось. Известно было только, что один из пяти камней, открытых в 1896—1898 гг., был увезен в Финляндию. В настоя­щее время удалось установить, что в Финляндию увезен третий или пя­тый камень. Дело в том, что при тщательном изучении найденного в 1982 г. памятника мы убедились, что это — четвертый камень, впервые открытый экспедицией Г. И. Гейкеля в 1898 г. в урочище Айыр-Там-Ой п вновь найденный через 84 года .

До сих пор считалось, что все пять валунов с надписями были об­наружены в урочище Айыр-Там-Ой (там же много позднее были най­дены еще шесть памятников). Однако возникает вопрос: почему чет­вертый камень оказался в другом месте — на южной окраине г. Талас? Между урочищем Айыр-Там-Ой и южной окраиной г. Талас расстояние около 10 км, между ними лежит и р. Беш-Таш. По рассказам местных жителей, четвертый валун много лет лежал около сарая, рядом находил­ся еще один камень, якобы также с надписями (его позднее заложили в фундамент сарая). Вероятно, четвертый валун много лет действительно лежал на том месте, где был первоначально обнаружен, (причем рядом с ним мог лежать пятый валун).

Сам В. А. Каллаур писал, что, выполняя его поручение разузнать у местных жителей, не были ли здесь найдены предметы древности или камни с письменами, Джанкороз Бердыкожин (сопровождавший B. А. Каллаура летом 1896 г. в поездках по Кенкольской волости) сооб­щил о виденном им камне с надписями, который находился «на западе от камня, прежде найденного в Айыр-Там-Ой, в полуверсте от него, а быть может и менее, с такими же письменами». 5 мая 1898 г., следуя указаниям Д. Бердыкожина, В. А. Каллаур нашел этот камень, а вбли­зи обнаружил еще один, более крупный валун, также с надписями (он утвердился в науке как таласский памятник № 2). Оба эти камня находились, на пашне, на ровной поверхности, в 500 шагах на запад от первого памятника — камня, найденного в 1896 году. 6 мая В. А. Кал­лаур с помощью переводчика Ш. Бекчурова закончил копирование над­писи. К этому времени в долину Таласа, как уже отмечалось выше, прибыла финская археологическая экспедиция Г. Гейкеля.

Однако до сих пор в литературе точно не названо место нахож­дения четвертого и пятого камней. У М. Е. Массона читаем, что «фин­ская экспедиция обнаружила попутно еще два камня с такими же над­писями...». Возможно, эти памятники были оставлены в том месте, где они были найдены. Как бы там ни было, исследователям следует уде­лить особое внимание этому району.

Впервые прорисовка текста памятника № 4 была издана Г. Гейкелем. Она тщательно выполнена и мало отличается от эстампажа, снятого нами в июле 1982 г. (проверен в мае 1983 г.). Со времени от­крытия валуна прошло много времени, памятник подвергался действию дождя и снега, местами текст его поврежден.

По эстампажам, сделанным В. А. Каллауром, и прорисовке Г. Гей­келя С. Е. Малов дал чтение и перевод текста, разделив его на семь строк. В действительности же на камне имеются две круговые строки и одна короткая сбоку. Камень — обычный речной валун, светло-серый песчаник, размером примерно 100X50 см. Отдельные буквы более круп­ные, достигают высоты 13 см. В верхней части валуна на ровной по­верхности полукругом размещена первая строка. Ниже сбоку идет вторая, длинная строка, в ней уничтожено несколько начальных букв, а также, по-видимому, несколько букв во второй ее части (следов букв здесь не видно, но можно предполагать, что текст здесь был). Внизу на боковых сторонах сохранилось по нескольку знаков, причем неко­торые из них плохо прослеживаются (см. рис. 1, 2).

До С. Е. Малова перевод надписи № 4 дали П. М. Мелиоранский и Ю. Немет. Позднее он был переиздан И. А. Батмановым и дру­гими. Наше чтение и перевод приводим ниже.



Текст:


Транслитерация:
(1) Тычораотузуглнсгчыгдрлмы [ша] сиза
(2) ... л?гр6н6с6ызауглнчурулйуклмы [ш]
(3) ... клмыша ...

Транскрипция:
(1) Аты чора отуз оглан сагльш адырылмы[ша] сыза (2) ...л?г аран сыза огланчур улайу калмы[ш]...
(3) ...калмыша...

Перевод:
(1) Имя его — Чора. Тридцать огланов (сыновья?) (или племя отуз оглан), защитники остались (букв, расстались).
(2) Вас... храбрый сын Чор наследуя остался...
(3) ...остался...

Насколько нам известно, фотография надписи никогда не публико­валась.

Приведенная в данной работе фотография дает четкое представле­ние о том, как выглядит данный памятник и как расположены строки надписи. По размещению текста памятник напоминает одиннадцатый памятник, найденный в 1978 г. Поскольку текст на нем расположен не­обычно, порядок чтения определен нами по смыслу. Первой строкой
мы считаем верхнюю — это внутренняя круговая строка, текст ее про­должается в боковой строке. Вторую и третью строки можно объеди­нить в одну, поскольку они расположены на одной линии. Следует за­метить, что большинство надписей на валунах из Таласской долины не отличается единообразием в расположении. Характерны в этом отноше­нии десятый и двенадцатый памятники. Такая особенность таласских надписей, видимо, обусловлена тем, что они сделаны не очень искус­ными резчиками.

По палеографическим особенностям надпись № 4 не отличается сколько -нибудь заметно от остальных таласских надписей, но специ­фические графические варианты некоторых букв в ней имеются. Поря­док чтения строк и интерпретация отдельных знаков у С. Е. Малова несколько иные, чем у его предшественников. П. М. Мелиоранский по рисунку В. А. Каллаура видел в надписи пять строк. Он дал ее тран­скрипцию и перевод, но при этом сделал оговорку, что надпись «хотя и снята почти целиком, но по снимку невозможно в точности решить, каково было расположение строк на самом камне. Ввиду этого полный разбор этих надписей невозможен, пока не будут эстампажи или по крайней мере фотографические снимки».

Надпись интересна в филологическом плане. Сочетание отуз оглан представлено в четырех таласских памятниках, причем в одинако­вом фонетическом оформлении. После этого сочетания следуют формы сагдычлары, сатдычыгам, сарчыгдарым, сабдычыл, различающиеся мор­фологически или только орфографически. Частое употребление в памят­никах сочетания отуз оглан позволяет, вслед за С. М. Абрамзоном, вспомнить название киргизского племени отуз уул. С. М. Абрамзон от­мечал, что именно «там (в Таласской долине. — Ч. Д.) сосредоточена весьма значительная часть киргизов, относивших себя по происхожде­нию к левому крылу группы отуз уул». Слово чур ~ чор ~ чура~ чора в древнетюркских памятниках служило титулом и именем соб­ственным. С. Г. Кляшторный писал, что «высшим титулом, который носили покойные князья, чьи эпитафии воздвигнуты в урочище Айыр- Там-Ой, был, судя по надписям, титул чор. Этот титул наследовался по прямой линии от отца к сыну (тексты № 2, 4— Ч. Д.), братья же покойного его на носили. Наиболее частым атрибутом этого титула бы­ло слово кара ‘черный’». Чор встречается во многих древнетюркских именах: Бег-Чур, Кули-Чор, Кара-Чор, Моюп-Чор, Оглан-Чор, Кумар-Чор и др. Кара-Чоро, Чоро присутствуют и в названиях киргизских эт­нонимов. Слово чоро употребляется в эпосе «Манас» как определение ближайшего сподвижника богатыря. Кырк чоро ‘сорок чоро’ — так трафаретно именуются в эпосе соратники главного эпического богаты­ря: уйдо журён бир чоро, жоого чыксан мин, чоро (фольк.) дома ты — один чоро, когда же идешь на врага, ты —тысяча чоро. Слово сагчыг (сагдычлар, саидычын, саидычыл в других памятниках) ‘защит­ник, страж, покровитель’ в эпиграфике отмечено только в таласских па­мятниках. Его нет в орхоно-енисейских надписях. В словаре Махмуда Кашгарского сагдыч имеет значение «верный друг»: каршы коруп сагдыч/аны учмак, атар ‘верный друг, увидев дворец назовет его раем (МК, III, 374). Сагдыч в значении «шафер» сохранилось в крымском диалекте .

Итак, четвертый таласский древнетюркский памятник, памятник наших предков, не потерян безвозвратно. Он вновь находится в распо­ряжении исследователей и, несомненно, вместе с другими памятниками таласской эпиграфики еще не раз будет предметом изучения. Можно надеяться, что дальнейшие исследования оригинала этого памятника позволят заполнить хотя бы часть лакун в тексте и уточнить его чтение и интерпретацию.