Борьба за власть между отдельными эксплуататорскими группами
Со свержением царизма (по мнению политолога Ж. Медведева, Февральская революция произошла без участия каких-либо партий и революционеров, на волне стихийного недовольства жителей Петрограда и Москвы резким обесценением рубля, вызвавшим голод) в Кыргызстане ожила иллюзия, что новая власть прекратит массовые репрессии. Единственным желанием кыргызов в этой ситуации было выжить, скорее выбраться из кровавого омута и сохранить свое потомство от истребления. В массовое сознание народа глубоко проник страх перед силой и жестокостью колонизаторов. После кровавой драмы 1916 г. А. Сыдыков уже морально не считал себя связанным клятвой в преданности императору. Он принимает участие в революционных акциях, в аресте начальника уездной управы. Временное правительство назначает его заместителем уездного комиссара Занемойского. В комиссариате, созданном на месте управы, он руководил торгово-хозяйственной и промышленной секцией, работой «по оказанию бесплатной юридической помощи коренному населению».
При всей жажде перемен революция не могла захватить основные массы кыргызского населения. Они остались равнодушными и к Октябрьской революции, которая в российском контексте представляла собой третью революционную волну, пик революционного процесса. Эту «вершину» кыргызский народ прошел в 1916 г., после чего «кыргызская революция» пошла на убыль. Изгнанный из родных мест, жестоко обескровленный и разбросанный по Семиречью и Западному Китаю, потерявший своих наиболее сильных. вождей кыргызский народ уже не был способен на новый открытый протест и массовую политическую организацию. Отдельные примеры участия кыргызов в революционных событиях были скорее исключением. Политизация общества, распространившаяся в 1917 г. на значительную часть коренных россиян, в Кыргызстане, в силу его специфики, затронула лишь отдельные группы национальной интеллигенции, буржуазии, родовой знати и служащих. Именно благодаря им в разных частях Кыргызстана стали возникать свои органы власти. Например, Совет мусульманских депутатов в Оше и Киргизский общественный комитет в Пишпеке. На местах появляются отделения партий «Алаш», «Туран», «Шуро-Исламия», союза «Букара» и другие.
Отдельные сведения об этих организациях, каждая, из которых жила по принципу «сам себе голова», дает Ю. Абдрахманов. В своей рукописи по истории создания Кыргызской горной области он писал, что «в программах и действиях» этих партий «нет отличий», а разделение на партии следует рассматривать «как борьбу за власть между отдельными эксплуататорскими группами». Южное крыло «Шуро-Исламия», сообщал он, возглавлял феодал-миллионер Сыдыкбай, партию «Туран» — бывший волостной управитель и крупный богач Гази-Минбаши. «Шуро-Исламия» объединяла в своих рядах высшее мусульманское духовенство, имамов, ишанов, мулл и феодальную верхушку кыргызского и узбекского общества; «Туран» — часть учащихся, учительство, переводчиков и торговый люд; «Букара» — манапов и часть кыргызской и казахской интеллигенции. Наибольшие симпатии автора вызывала партия «Туран», как «наиболее прогрессивная», выступавшая «за выделение Туркестана под эгидой Турции».
Опасными мыслями делился Ю. Абдрахманов. «Вообще, — писал об этом времени А. И. Солженицын,— семнадцатый год был неприятный год, слишком много митингов, кто красивее врет, того и на руках носят...».
Семейная традиция, начатая Байтиком Кунаевым
