Это больше, чем просто юридический вопрос
В Кыргызстане активно обсуждается возможность восстановления смертной казни. Осенью 2025 года президентская администрация Садыра Жапарова представила общественности инициативу о отмене закона № 52 от 16 марта 2010 года, который касался присоединения к международному протоколу о ликвидации смертной казни. Сам Жапаров заявил о намерении вынести окончательное решение по этому вопросу на всенародное голосование.
Давление на журналистов в контексте дел о смертной казни
Возвращение смертной казни создает специфическую правовую и психологическую среду, в которой работа с «особенными» делами становится не только сложной, но и опасной. Журналисты вынуждены постоянно балансировать между профессиональными обязанностями и страхом перед репрессивной системой.
Смертная казнь предполагается за «исключительно тяжкие» преступления, такие как убийства и сексуальные преступления против детей и женщин. Эти дела неизменно вызывают сильный общественный резонанс, поэтому власти стремятся жестко контролировать информационное пространство. Журналистские расследования, критические вопросы о качестве следствия и доказательства воспринимаются как вмешательство или попытка «оправдать преступника». Это приводит к закрытым заседаниям, ограниченному доступу к материалам и ссылкам на «тайну следствия» и «национальную безопасность».
В таких условиях формируется внутренняя цензура. Редакции начинают «подрезать» формулировки, избегать оценочных слов и острых выводов. Страх становится неотъемлемой частью работы: журналисты боятся не конкретных чиновников, а системы, способной в любой момент обвинить их в клевете, разглашении тайны следствия или «оправдании преступлений». Законы, которые должны защищать репутацию и тайну следствия, фактически используются как инструменты запугивания. В результате материалы о судебных ошибках и злоупотреблениях силовых структур появляются все реже, а публичные дискуссии сводятся к озвучиванию официальных версий.
Дела, связанные с угрозой смертной казни, часто становятся показателями власти, демонстрируя контроль над «истиной». Журналисты отстраняются от таких процессов, получая четкий сигнал: «не вмешивайтесь». Однако именно в этих ситуациях независимые медиа играют критически важную роль, ведь цена ошибки может быть человеческой жизнью.
Ярким примером является дело об убийстве Медета Садыркулова, экс-руководителя администрации президента. В 2009 году его, Сергея Слепченко и водителя Кубата Сулайманова нашли в сгоревшем автомобиле под Бишкеком; власти объявили это ДТП и быстро нашли «виновного» Омурбека Осмонова, которого осудили за нарушение ПДД, приведшее к гибели трех человек. Любые сомнения в официальной версии расценивались как политический вызов. Только после Апрельской революции 2010 года дело было пересмотрено, и выяснилось, что Садыркулова похитили, пытали и убили, а аварию инсценировали, причем в деле оказались замешаны фамилии Бакиевых и их силовых структур. Если бы в тот период действовала смертная казнь и ее активно применяли, Осмонова могли бы казнить до пересмотра дела, а журналисты, ставящие под сомнение версию о «ДТП», рисковали бы не только карьерой, но и свободой.
В системе, где государство готово лишать жизни и одновременно подавляет публичные сомнения, судебные ошибки становятся нормой. В условиях запугивания журналистов, смертная казнь неизбежно превращается в орудие необратимой несправедливости.
Смертная казнь как политический сигнал
Решение о восстановлении смертной казни никогда не бывает лишь юридическим шагом — это всегда политическая демонстрация. Государство, вновь утверждая свое право лишать жизни, фактически говорит о своей готовности управлять страхом, а не доверием и законом.
Смертная казнь — это не просто наказание, а символ абсолютной власти, где жизнь человека находится в зависимости от решения государства. В тех местах, где ранее верховенство права защищало граждан, сейчас оно уступает место принципу подчинения. Государство становится арбитром не только поступков, но и существования, что приводит к исчезновению чувства личной безопасности и ответственности власти перед народом.
Процесс восстановления высшей меры всегда происходит на фоне политической нестабильности. Когда режим чувствует угрозу, а общество начинает выражать недовольство, власть ищет способы продемонстрировать свою силу и контроль. Готовность лишить жизни служит напоминанием о том, кто определяет, что есть справедливость. Именно поэтому смертная казнь часто сопровождается другими мерами подавления: цензурой, усилением давления на оппозицию и ужесточением законов о СМИ и «госизмене».
История знает множество примеров. В некоторых странах смертную казнь восстанавливали под предлогами борьбы с терроризмом, в других — с коррупцией, но в конечном итоге она становилась частью системы устрашения. После возвращения высшей меры список преступлений, за которые можно казнить, часто расширяется. Сегодня это может быть убийство, завтра — государственная измена, а послезавтра — «подрыв авторитета власти» или «распространение дезинформации». Таким образом, политические статьи постепенно превращаются в инструменты расправы с несогласными.
Для журналистов это представляет собой прямую угрозу. Если государство демонстрирует готовность лишать жизни, оно тем более готово подавлять свободу слова. Возвращение смертной казни укрепляет репрессивные структуры и внушает обществу мысль: несогласие опасно, сомнение наказуемо, а критика может иметь серьезные последствия. В условиях, когда власть позволяет себе убивать, она легко отнимает и право на слово.
Когда власть возвращает себе право лишать жизни, она также восстанавливает право не быть оспоренной. Любая попытка журналиста поставить под сомнение официальную версию становится вызовом не только системе, но и самой логике власти. Таким образом, возвращение смертной казни — это не простая юридическая реформа, а политическая декларация, подтверждающая, что страх снова важнее свободы.
Когда журналистика может спасти жизнь
Дело Камилы Душебаевой
В марте 2014 года 19-летняя студентка Камила исчезла из дома в Бишкеке. Через несколько дней ее тело было найдено у дороги в районе Байтика: девушку задушили собственным шарфом. Расследование затянулось на годы, версии менялись, имена влиятельных людей появлялись в публичном поле, а ключевые моменты, такие как пропавшие записи с камер наблюдения, вызывали все больше вопросов. Это типичный случай, когда удобнее было бы объявить преступление «бытовым» и забыть о нем. Однако журналисты не позволили этому случиться.
Редакции «Азаттык», Kloop, 24.kg и другие снова и снова возвращались к делу, выявляя противоречия, следя за поиском подозреваемых и публикуя позиции семьи. Благодаря этому убийство Камилы оставалось в центре внимания и не попадало в архивы. Осенью 2025 года, в ходе расследования другого преступления, задержанный по делу об убийстве 17-летней Айсулуу Мукашевой Кумарбек Абдыров признался, что много лет назад убил и Камилу, и еще несколько девушек. Следствие сейчас восстанавливает хронологию его преступлений.
Этот поворот важен не только для установления истины, но и показывает, что в резонансном деле могли бы назначить «удобного» виновного и, в случае наличия смертной казни, быстро закрыть вопрос. Признание серийного убийцы могло бы не понадобиться — казненного уже не вернуть, а журналистам было бы запрещено сомневаться в версии.
Кейс Алишера Саипова
Алишер Саипов, 26-летний журналист из Оша, освещал репрессии, коррупцию и нарушения прав человека в Узбекистане, работал с международными СМИ и был заметным голосом в регионе. Осенью 2007 года его застрелили у офиса. Власти утверждали, что убийство не связано с его работой, позже суд приговорил к 20 годам лишения свободы Абдуфарита Расулова. Формально убийца был найден, но логика расследования и суда оставила много вопросов: Расулов отрицал свою вину, о пытках сообщалось, а фигура возможного заказчика так и не была раскрыта.
Коллеги Саипова, его семья и правозащитники на протяжении многих лет настаивали на реальном расследовании, международные организации и медиа упоминали его убийство как символ безнаказанности за убийства журналистов. Уголовное дело несколько раз возобновляли, но окончательной точки так и не поставили. Журналистика не спасла жизнь Саипова, но не позволила его убийству стать «закрытым вопросом», который можно было бы использовать как удобную официальную версию.
Американские дела, связанные со смертной казнью, дополняют эту картину. Энтони Портер провел семнадцать лет в камере смертников и был спасен благодаря расследованию студентов-журналистов; в Иллинойсе после этого ввели мораторий на смертную казнь, а затем отказались от нее. Рэндал Дейл Адамс вышел на свободу после документального фильма, разоблачающего недостатки следствия. Уолтера Макмиллиана освободили благодаря сочетанию юридической работы и широкой медийной огласки. История Кэмерона Тодда Уиллингема, который был казнен, а затем посмертно оправдан журналистским расследованием, стала напоминанием: когда человек уже казнен, раскрытая правда уже ничего не может исправить.
Во всех этих случаях журналистика выполняет одну и ту же функцию — она не позволяет государству установить удобную версию навсегда. В ситуациях, где действует смертная казнь, это особенно важно: каждая замалченная ошибка может привести не только к справедливому приговору, но и к необратимому убийству, после которого вопросы задавать уже поздно.
Последствия, которые нельзя игнорировать
Восстановление смертной казни разрушает не только ценность человеческой жизни, но и архитектуру общественного диалога. Там, где государство демонстрирует готовность лишать жизни, средства массовой информации теряют свою свободу. Журналисты становятся заложниками политического страха, а критическая журналистика — редкостью.
Смертная казнь убивает не только людей, но и саму идею свободы. Она подавляет сомнения, превращает журналистов в молчаливых свидетелей несправедливости и заменяет общественные обсуждения страхом перед карающей рукой государства.
Свобода слова не может существовать в условиях обесценивания человеческой жизни. Поэтому борьба против смертной казни — это не только борьба за гуманизм, но и за право журналистов говорить правду, даже если она не угодна власти.
Фото www
